– В кабинку пошел, - с завистью прокомментировал Алекс, вслед за кассиром провожая садиста взглядом. Потом счел нужным пояснить: - Я уже бывал в таких: там коридор, с обеих сторон кабинки для одного человека или пары: хочешь - порно-фильм смотри, хочешь...

Глаза его округлились, как бывает, когда человека неожиданно озаряет блестящая идея. Алекс многозначительно кивнул в сторону очкарика и начал чуть севшим голосом: - А может...

Я глубоко вздохнула и сдавленно, но решительно перебила: - Ровно через пять минут, с тобой или без, я выхожу.

Он испытующе взглянул на меня, понял, что шутки кончились, и с упаковкой в руках побежал платить. В заключение, выйдя, наконец, из проклятого магазина, подвел итог: - Сегодня же ночью опробуем.

Алшкс посмотрел на меня с заговорщицким видом.

Я содрогнулась и твердо объявила: - Через мой труп ты со мной это опробуешь.

С Бродвея я мчалась, будто за мной гнался тонкогубый садист с бичом и наручниками. До самой пристани. Там на удивление легко нашла стоянку. Мы вошли в квадратный скверик Ферри со странным куцым памятником посредине.

Алекс бросил небрежный взгляд на этот засиженный, основательно обгаженный голубями несчастный памятник. После этого лицо его немедленно приняло выращение озабоченности, а сам молча рванул к кассе. Не успела я еще, как следует, разобрать, что это за кассы, Алекс уже стоял около меня, размахивая билетами на катер в Сау-Сэлито, с объяснением: - Дурацкая привычка россиянина: где только мелькнет билетная касса, тут же бегу покупать. Все боюсь, вдруг последний билетик уведут перед самым носом...

Катер находился здесь же, в нескольких шагах. К нему уже подтягивались группки пассажиров. На вертушке стоял высоченный африканец: проверял входные билеты. Розовые ладони, длиннющие, розовые же пальцы со стороны ладоней на черном фоне его рук казались странно оголенными.

– Интересно, - вдруг спросил Алекс: - А задница у него тоже черная? Или, как пальцы?

Алекс посмотрел на меня и глазки его опять округлились, как тогда, в магазине, будто ему в голову пришла исключительная идея. Непонятно по какой причине вдруг перейдя на шепот, он стал размышлять вслух: - Ладно, задница... А вот...

– Ты меня спрашиваешь?
– злобно перебила я.

– Кого ж еще?

– Я не анатом, не фотограф и не художник обнаженной натуры.

– Неужели до сих пор не знаешь?

Этот, казалось бы без насмешки, вполне серьезный вопрос заставил меня - в который раз!
– бессильно задохнуться от ярости.

Африканец оторвал половинки наших билетов и бросил в синюю коробочку, приделанную к вертушке. Оставшуюся часть билетов он вернул не Алексу, но почему-то мне.

– И куда это я тебя везу?
– гордо поинтересовался Алекс.

– Сау-Сэлито.

Я отвечала неохотно. Мало того, что второй день я безотлучно находилась при нем, мало того, что я терпела его пренебрежительное хамство, так он еще не просто в туристский городок взял билеты - он попал в самую мою больную точку. Наугад ткнул и выбрал Сау-Сэлито, где романтика, как ни дави её, со всех сторон выпирает наружу.

Рассматриваешь загогулины искривленных узких улиц, убегающих вверх по склонам, разноцветные домики, о которых всегда кажется, что их приклеили на зеленые холмы, вырезав из сказочных картинок, посмотришь, посмотришь, и - привет: ты уже в Зурбагане. А в Зурбагане всегда мучает одна и та же проблема: из Зурбагана приходится возвращаться обратно.

– И что это за зверь, Сау-Сэлито?

Это не ирония судьбы, даже не саркастическая насмешка. Это плевок в душу, если хотите, публичная пощечина: плыть на катере в Сау-Сэлито - с Алексом. Ну почему, почему жизнь подсунула мне этого типа? Ко всему прочему, он еще каждую минуту порывался меня обнять, в упор не желая замечать моего злобного отвращения.

Очередной раз отпихнувшись локтем от противных приставаний, я заметила Сержа. Алексу обязательно нужно было вылезти и вытащить меня на самую верхнюю палубу, вот он и поплатился: я заметила Сержа. А если уж я кого замечу...

Серж, то есть, я тогда еще не знала его имени... Ну, скажем, блондин приятной наружности... Он стоял на средней палубе, почти под нами, слегка наискосок. Он был один, это бросалось в глаза немедленно. Причем он был не просто один, он был одинок. Он скучал. Ожидая отплытия, лениво всматривался куда-то в сторону Алкатраса.

Алекс все время что-то бормотал, поминутно хватая меня то за плечи, то за бедра, но меня это уже не раздражало: мои мысли прочно увлеклись незнакомцем на средней палубе. Я смотрела на него, отталкивая Алекса уже не яростно, а лениво, скорее по инерции. В моих повернутых мозгах всплывали откуда-то снизу всякие картинки. Сюжет этих картинок постепенно становился все более и более острым, все менее и менее приличным: посещение Бродвея еще никому не прошло бесследно.