Я представила себе это житье на пляже. Утренняя холодина с изморосью и ветром. Несмолкаемый шум волн. Ноги в машине не распрямишь. Да и вообще, что это за сон, когда не разогнуться, не потянуться... Тело затекает, немеет... И без горячего душа... И горячего кофе...

– А туалет там есть?

Голос у меня дрогнул. Московский скрипач сразу понял, что рыбешка клюнула.

– Ну, туалет, это слишком сильно сказано... Правдивее будет, уборная...

Маленько подумав, Алекс добавил: - Вонючая... Закрывается к тому же по ночам... Чтоб бедолаги вроде меня не пользовались слишком усердно...

Ну почему бы мне в тот момент не усомниться, не призадуматься хоть на секунду, что уж чем-чем, а здешним туалетом нового эмигранта не испугаешь. Нет, даже в голову не пришло вспомнить отечественные отхожие места, со зловонностью которых сравнится разве что самое страшное из кэмпинговых, да и то после того, как там денек-другой отдохнула орда соплеменников. Теплые ватер-клозеты Калифорнийских пляжей с мылом, туалетной бумагой и гигиеническими подкладками на унитаз - ах, какой ужас для недавнего выходца из совдепии! Меня просто галопом несло поскорее подставить уши той лапше, которую вдохновенно разматывал Алекс: - А как же вы?

– Приспосабливаемся...

Он бросил на меня сбоку внимательный взгляд, а потом, точно выдержав паузу, прибавил: - Не я один, в конце концов... Здесь, во Фриско таких хоумлесов...
– Алекс опять горестно усмехнулся: - Типа меня, - он внушительно посмотрел мне в глаза, понял, что держится крепко, и стал вколачивать последние гвозди, уже скорее для порядка: - Хоть пруд пруди. На том же пляже... В основном, негры, правда...

Уж кто-кто, а я-то никогда не считала себя расисткой, и вообще: мы тоже были рабами в Египте... Тем не менее, именно последний довод почему-то сразил меня окончательно. Я не могла дольше раздумывать.

– Вообще-то вы могли бы у меня пожить...

Я мычала. Я чувствовала себя неудобно. Мне было неловко звать его к себе, но и не звать было неловко тоже.
– Если ненадолго, конечно... Два-три дня... Вы же все равно через два дня уезжаете?

– Ну да, ну да, естественно, - он теперь говорил торопливо, боялся, наверно, что передумаю. Потом еще раз, быстро, но внимательно взглянул на меня своими острыми глазками, понял, что не передумаю, и, криво улыбнувшись, заключил: - Благодетельница.

Имя Саша не прижилось. Так уж почему-то получилось: американская интерпретация этого имени подходила моему русоусому знакомому больше.

Алекс ехал за мной до самого дома, то есть, не моего, конечно, а того, где я снимаю квартиру. У гаража потенциальный мой сожитель припарковался на свободном месте. Благо, на последних авеню Сансета, а я живу почти у океана, мест навалом.

Прежде всего, бедолага начал выгружать из багажника драный спальник. Но стоило мне заикнуться насчет того, что "Да есть у меня лишняя постель", он одним движением руки впихнул спальник обратно, а вторым вытащил на свет божий жуткую загаженную кастрюльку с полу-оторванной ручкой. За несчастной кастрюлькой последовали разлагавшиеся останки персиков в промокшем бумажном полотенце.

С этого-то знакомства, надо полагать, и началась история с Сержем. Ведь на самом деле: не поехали бы мы с Алексом назавтра смотреть город, не занесло бы нас на знаменитую Рыбачью Пристань, а там и на катер, я бы и не встретила Сержа. Значит, не протянулась бы та странная необъяснимая цепочка, на одном конце которой болталась я, а на другом ошивался Серж.

Ничего бы вообще не случилось, не предложи я Алексу ночлега в своей квартире.

Или, наоборот, независимо от Алекса, встреча с Сержем все равно ожидала меня? Так или иначе, мы наткнулись бы друг на друга, потому что свидание наше было записано, запрограммировано в его и в моей судьбе? Кем запрограммировано? Каким образом записано? Что это такое - судьба? Не знаю.

Но часто думаю: что заставляет встречаться и сходиться или, наоборот, отталкивает друг от друга людей? Случай? Божья воля? В чем причина того, что две кривые, по которым два разных человеческих поля движутся по жизни, вдруг пересекаются в одной точке? И ведь хаотически, вроде бы, движутся, независимо от других... Что определяет место, время, длительность этого пересечения? В чем она, наша свобода и наша несвобода?

Какая нелегкая привела бездомного Алекса к этому озерцу именно в тот час, когда я сидела там? А какая нелегкая толкнула на один вечер меня и "Печорина" в объятья друг другу? И зачем чуть ли не немедленно растащила в разные стороны? Случай? Судьба? Он был по какой-то причине, тот минутный порыв? Или просто так, ни для чего и совершенно без "почему"?

Нет, Булгаковский Воланд должен быть прав: кирпичи ни с того ни с сего никому на голову не валятся. Я чувствую это всем своим существом "гадалки и советчицы": всякому событию должен предшествовать свой мотив. Вовсе не так уж и хаотичны наши передвижения по жизни, если пристально приглядеться. Все, что происходит в этом мире, происходит по какому-то основанию, то есть, по определенному, четкому, заранее обусловленному и установленному резону. Или не все?

В общем, отмылся в моей ванной московский скрипач. Подкормился горячим супом, который сам же и сочинил, пока я успокаивала очередных страждущих.