Вечер мы провели в гостиной, сёстры вполне прилично играли на пианино, хотя и заявили, что оно совершенно расстроено. Мистер Филипп спустился и сидел у окна надутый, постоянно жалуясь, что его друзья до сих пор не вернулись, а без мужского общества ему становится не по себе, потому что с дамами решительно не о чем поговорить. Мистер Артур занимался делами и, кажется, уехал по этому поводу из замка.

Ужинали мы в такой же компании, видимо, господа задержались у мисс Олизет и были приглашены к ужину. Хорошо хоть дождь закончился и можно было не волноваться, что они намокнут в дороге и простынут. Теперь можно было волноваться, что лошади поскользнутся на грязи, уронят седоков и свернут им шею.

Поздней ночью, когда замок затих и заснул, я выждала час и отправилась в библиотеку. Объяснение своему поведению у меня имелось - лунатизм, которым я вроде бы страдаю. Правда, пришлось надеть сорочку и халат. Хорошо, что в прошлый раз не возникло вопросов, почему я ходила в платье. Должно быть, решили, что от усталости сон сморил меня еще до того, как я смогла раздеться. Однако тогда был ранний вечер, а сейчас глубокая ночь и как бы ни была неприятна мысль ходить в ночной сорочке по коридорам Дабхис-холла, иначе идти нельзя.

Руку с ключами я держала под шалью, крепко прижимая к рёбрам, чтобы связка не звенела.

По пути мне никто не встретился, я уж было обрадовалась, решив, что мне обязательно повезёт, но издалека заметила приоткрытую в библиотеку дверь, сквозь которую пробивался свет. Значит, в комнате кто-то есть.

Повинуясь здравому смыслу, мне следовало бы немедленно развернуться и уйти, но вместо этого я погасила лампу, тихо подошла и заглянула в щель.

В библиотеке на диванах расположилась целая компания: граф, мистер Патруа и мистер Артур, у каждого из них в руке был бокал с виски и совершенно домашний расслабленный вид. Мистер Венгре практически спал, уронив голову на подголовник кожаного кресла.

– ...так и не привык.
– Мистер Патруа приложился к бокалу.
– Каждый раз словно ножом меня кромсают, как погляжу на Олизет.

Граф молча сделал из своего большой глоток.

– И всё же, - Патруа протянул руку и положил ему на плечо.
– И всё же, Грейм, ты не должен этого делать.

– Не начинай заново, я слышал все твои доводы против и не раз приводил свои доводы за. Я устал повторять одно и то же.

– Грейм, ты слишком непримирим. Никакого компромисса, никакого послабления. Отчего ты не желаешь слушать? Разве мы все не заслуживаем счастья? Хотя бы немного счастья?

– Ты заслуживает, Патруа, без сомнения, - с полной убеждённостью отвечал граф.

– А ты сам?

– Я не заслуживаю ни крупицы.

– Перестань, Грейм, я рассержусь!
– Патруа почти нахмурился, но тут же засмеялся.
– Артур, скажи ему - мы все заслуживаем счастья?

– Определённо, - пробормотал тот, не открывая глаз.

– Он пьян.
– Сообщил его милость, как будто только это могло сподвигнуть того ответить подобным образом.

– Пусть. Я тоже пьян. Грейм. как мне уговорить тебя этого не делать, скажи? Чем тебя остановить? Раньше, когда миссис Нарлоу была здорова и гнала тебя поганой метлой, я был спокоен. Но ты правильно рассчитал, однажды её не станет, видимо, очень скоро и тогда тебя не остановить.

– Ты прав, Патруа. Забудь. Налить ещё?

– Налей. Как ты глуп, Грейм. Тебе нужна жена.

– И она у меня будет.

– Настоящая жена! Тёплая, живая женщина, которая согреет твою дуду и твоё тело. Тело, Грейм! Которая родит тебе наследников.

– Не ожидал от тебя.
– Еле слышно прошептал граф.
– Это подлый удар.

– Да, и я готов бить ещё. Одумайся, пока не стало поздно!

– На, выпей лучше.
– Его милость наполнил бокал чуть ли не доверху, частично расплескав и передал мистеру Патруа.
– Пей и молчи.

Но тот не хотел молчать.

– Артур! Скажи ему!

– Что сказать?

– Или ты тоже приложил к этому руку? Ты говорил ему про женитьбу?

– Я говорил и снова повторю. Ему нужно жениться на девушке с солидным наследством.

– Тьфу ты! Зачем ему наследство?

– Он всегда хотел денег, свободы от всего, что ограничивают деньги. Это не секрет, сколько раз ты слышал его запросы и знаешь их не хуже моего. Нет, без богатой наследницы не обойтись.

Его милость молча слушал, склонив голову.

– Боги, Артур, ему же было семнадцать! Сказать, чего я хотел в том возрасте?

– О, избави от подробностей, - поморщился Артур, не открывая глаз.

Патруа засмеялся.

– Ты прав. Я не могу распространяться о своих юношеских желаниях даже своим друзьям. Не настолько я распущен. Но думаю, вы не намного от меня отличались! В любом случае, заблуждения в прошлом, теперь мы старше. и много пережили. Я категорически против, Грейм! Я тебя остановлю.
– Бормотал мистер Патруа, в очередной раз приложившись к бокалу.
– Остановлю, чего бы это мне не стоило!