Стараясь не дышать, я хрипло крикнула:

— Это я! Очень устала, пойду к себе!

— Джейн? — послышался удивленный голос мамы.

— Да! Иду спать! — повторила я, и поспешила в гостиную.

Каждый шаг давался с трудом, словно я пробиралась через болото. Вся моя сущность протестовала, умоляя найти живое существо и сделать то, для чего природа сотворила меня.

Щелчок дверного замка привел меня в чувство. Я осмотрелась и обнаружила себя стоящей в центре спальни. Здесь не было Нейта, мамы или кого-либо еще, кто мог бы стать моей жертвой.

Я ждала облегчения, однако ничего не изменилось. Забравшись под одеяло, я не почувствовала уединения, хотя так надеялась. Возможно, виной тому был Нейт. Я ощущала его отдаленное присутствие, и это сильно раздражало. Его запах щекотал ноздри, дразнил и выманивал меня. Тихий стон вырвался сквозь сжатые губы, и я стиснула в кулаке край подушки.

Мои глаза были закрыты, но я чувствовала, что зрение вновь меняется. Внутри меня горело пламя. Оно сжигало все, что я так бережно хранила семнадцать лет смертной жизни.

*

Я лежала, уткнувшись пылающим лицом в подушку, а мир кружился вокруг меня. Каждый вдох давался с трудом, воздух, наполненный сотнями запахом, обжигал горло. Одно радовало: запах «фольксвагена» исчез, и мне стало немного легче.

Стрелки часов медленно чертили круги по циферблату, приближая время к полуночи. Я боялась шевельнуться, казалось, малейшее движение может сорвать оковы с моих рук.

Начала болеть голова, да так сильно, что я даже не заметила, когда в спальню вошла Эллен. Ее голос заставил меня испуганно вздрогнуть.

— Джейн, — позвала мама встревоженно.

Я резко вскочила в кровати, отползая в самый дальний угол, подальше от матери. Дурацкие фиалки лезли в голову, глаза заволокло красной пеленой. Я резко заморгала, пытаясь сбросить дурман.

Она моя мать.

— Ты заболела? — спросила Эллен.

Я замотала головой, пытаясь удержать себя на месте. Мои попытки выдержать запах матери казались ничтожными.

— Тебе что-то нужно? — продолжала мама в растерянности, и я опять покачала головой. На лице Эллен застыла тревога. — Я должна наведаться в больницу, срочный вызов. Лукас ночует у друга, так что ты остаешься одна. — Полных три секунды она внимательно изучала мое лицо. — Ты плохо выглядишь. Тебе, правда, ничего не нужно?

— Не волнуйся, — выдавила я сквозь зубы.

— Скоро вернусь, — сказала мама, не сводя с меня пристальный взгляд. Я не могла ее в этом винить. — Может, стоит позвонить Нейту? Или Ханне?

— Нет! — резко отмахнулась я, чем окончательно напугала маму. Ее глаза округлились. — Я простудилась, ничего серьезного.

Каждое слово давалось мне с трудом, и Эллен это заметила, но перечить не стала и вышла из комнаты. Я ждала, пока она спустится в гараж, и только потом позволила себе расслабиться.

Мои руки сами собой сжали одеяло, да так крепко, что побелели костяшки пальцев. Когда «опель» покинул улицу, я осмелилась принять душ. Щедро наполнив комнату искусственными запахами, я почувствовала тошноту, но голод отступил.

Холодный душ немного взбодрил меня, и я вернулась в кровать, закутанная в халат. Нужно было понять, что делать дальше. Я сменила халат на джинсы и футболку и начала мерить комнату шагами.

Мозг отказывался работать, когда кожа горела и в каждой клеточке тела гнездилась боль. Не знаю сколько времени прошло до того момента, когда в прихожей послышался голос мамы. Я напрягла слух.

— У нее очень болезненный вид, — жаловалась она Майку на ходу.

— Может грипп?

— Был ведь недавно.

Они вошли в гостиную, Майк сел в кресло, а мама подошла к лестнице и замерла у подножья, прислушиваясь.

— Вроде тихо.

— Уснула?

— Ох Майк, нам следует отвезти ее в больницу, — вдруг сказала Эллен и к моему ужасу начала подниматься по лестнице.

Майк поспешил за ней, а я замерла посреди комнаты, как испуганный зверь. Когда скрипнула последняя ступенька, я не смогла сдержать дрожь.

Первой вошла Эллен, Майк не отставал ни на шаг. Лицо мамы вытянулось от удивления, когда она застала меня на коленях в кровати и с диким выражением лица.

— Джейн, что с тобой? — спросила она и прижала ладонь к лицу. Майк оставался спокойным, и я была уверена, что он мысленно подбирает диагноз.

Их запахи сплетались, создавая новый вид искушения. Я сжимала руки в кулаки до крови, пытаясь сопротивляться наваждению. Но инстинкты оказались сильнее меня, каждый вдох обжигал горло, так что я зажала рот ладонью.