Все чаще я просила Нейта оставаться с Лили. Время, когда мне нужна была его страховка, прошло, и я могла уединиться дома, без риска, что кто-то погибнет от моей руки.

Смутное сочувствие в глазах Нейта была хуже откровенно счастливой улыбки. Я понимала его и одновременно не понимала: он готов был обратить меня, но также считал, что я получила по заслугам за свое упрямство. И ему было искренне жаль меня.

Возможно впервые, я увидела настоящего Нейта, который может быть безучастным и жестоким. Я не могла его винить, но рядом с этим новым человеком я чувствовала себя одинокой.

Я поступилась принципами и звонила Итану, пыталась все объяснить. Он отказывался слушать, и мне пришлось оставить его в покое. Я не стала говорить ему о своем иммунитете: это ничего бы не изменило, ведь я сознательно хотела стать оборотнем.

Итан тоже изменился. Или я просто слишком долго смотрела на всех через розовые очки? Первые мгновения моей вечности были изумительны, пока мыльный пузырь не взорвался на мелкие осколки.

Таким образом, Вселенная наказала меня дважды: она забрала моих любимых взамен того, что не свершилось.

Самобичевание и одиночество дополнились скукой. Я думала, что насмерть увязну в будничной рутине, как вдруг Нейт поведал колоссальную новость.

— Скоро полнолуние, — сказал он, когда мы обедали. Я от неожиданности подавилась кусочком пиццы и потянулась за колой.

— Нельзя же так шокировать! — возмутилась я, едва вернула себе способность говорить.

Нейт только улыбнулся:

— Ты все-таки странная.

— Конечно, я забыла: для тебя это дело привычное, — фыркнула я, обиженно скривившись. — А ведь для меня это первый раз. Есть какие-нибудь специальные трюки или правила, чтобы не столкнуться с людьми?

— Нет.

Я почувствовала разочарование.

— Совсем нет?

— Нет.

— Превосходно!

Я ждала полнолуния со страхом и предвкушением, однако ничто не отличало его от других зимних дней, разве что немного потеплело, и снег начал таять. Шлепая по лужам к школе, я чувствовала себя слегка обманутой в ожиданиях.

Вот Нейт — другое дело. Он пребывал в странном взвинченном состоянии, и меня это раздражало, ведь спокойный Нейт доставлял куда меньше хлопот. Я не придиралась лишь потому, что знала истинную причину его нервозности.

Большая часть моих опасений касалась предстоящей ночи, остальные страхи появились ввиду того, что я не испытывала никаких странных ощущений. Вспоминая слова Ричарда, я ужасалась догадкам.

Чтобы освободиться на всю ночь, вновь пришлось воспользоваться отговоркой о ночевке у Лили. Вначале я подумала про Ханну, но полагаться на Ваетов сейчас было опасно.

Эллен необычно спокойно заглотнула наживку и позволила Нейту увезти меня из дома в восемь вечера. В половине одиннадцатого мы уже углублялись в лесную чаще. Нейт остановил машину в километре от насыпи, чтобы пройтись пешком и освежить голову.

— Почему Лили проводит полнолуние в другом месте? — спросила я, устраиваясь на принесенном пледе.

— Даже не знаю. Мы всегда так делали. Просто вошло в привычку.

— Но ведь от того, что мы вместе, ничего плохого не случится? — с опаской спросила я. Нейт рассмеялся через напряжение.

— Волки обычно не нападают на своих. Мы разойдемся в разные стороны, — ответил Нейт, опираясь на сырую стену.

В углу слабо горел фонарь, и с каждый минутой напряжение возрастало. Но я не чувствовала и доли того, что отражалось на лице Нейта, поэтому нервничала.

Я невольно представляла, как встречу людей, и чувствовала тошноту. Раньше, когда Нейт рассказывал мне о полнолунии, я воспринимала его спокойно. Но теперь, когда оно так близко коснулось меня, я оказалась растеряна и напугана.

Молчание затянулось. Я не могла вынести настороженную тишину, поэтому решила заговорить.

— Что ты испытывал… в первый раз?

Звук собственного дрожащего голоса только усилил беспокойство, но я старалась держать себя в руках. Нейт тем временем задумался.

— Потрясение. Благоговение. Восхищение. Мир выглядел иначе.

Я нащупала в полутьме его руку, крепко сжала горячие пальцы. Нейт выглядел таким испуганным, и мне захотелось уметь защитить его от воспоминаний и всего другого, что могло причинить ему боль.

Окруженная заботами и проблемами, я не заметила его — теплого чувства, которое соединяло в себе потрясение, благоговение и восхищение. Оно стало частью меня, впиталось в ткани, проникло в кровь, заполнило мои кости.

Это чувство не давало мне окончательно пасть духом. Оно придавало сил, воодушевляло и сохраняло мне рассудок. И человек, который был его источником, стал очередной жертвой моего обмана.