Нет, так закончится всё не может. Только не так! Не так! Нет! Не сейчас!

Визг боли был почти не слышен за стуком крови в ушах.

Он испачкался в чём- то красном и липком. Что, ещё разлитое вино? А почему его так много?

Рин вздёрнул Баэльта на ноги.

Баэльт почувствовал, что больше не стоит на полу.

Он вообще больше ни на чём не стоял.

Осколки стекла и щепки рамы впились в кожу. Он открыл рот, пытаясь кричать, но дыхание перехватило.

Холодный воздух обжёг кожу. Серое небо мелькнуло над головой.

Мгновенная боль в спине - и он ударился в темноту.

Абсолютную, полную темноту.

Корень зла

Тёмный, вонючий переулок покачивался из стороны в сторону. Ночное небо, заполненное тучами, плясало вместе с ним, не оставляя ничего, за что можно уцепиться.

Мурмин попытался уцепиться за стену, однако огромная пятерня лишь скользнула по мокрому после дождя камню.

Доски и грязь рванулись ему навстречу, и он с пронзительным воплём плюхнулся в лужу.

– Ненвижу,- проревел он в лужу, взбурлив грязную воду.

Как же он ненавидел этот город! Весь этот проклятый город!

От обилия эмоций он стукнул здоровенным кулаком по доске, которая ребром впилась ему в щёку.

– Ненавижу, слышишь?!

– Закрой хлебало, сукин сын!- проревел ему в ответ кто- то сверху.

– Пошёл нахер!- взревел Мурмин, поднимаясь. Вода стекала по его плотному плащу, по навощённой бороде, по лицу. Он попытался убрать грязь, но лишь размазал её.

Ярость мгновенно пробилась через пелену пьяной сонливости, и он впечатал кулак в деревянную раму окна. Раздался жалобный треск дерева и звон стёклышек, что брызнули во все стороны.

– Сука!- с глубоким удовлетворением проговорил он, отходя на шаг.

– Ты охренел там, ублюдок?!- снова раздалось со второго этажа. Мурмин недоумевающе поднял голову и увидел голову, выделяющуюся чёрным пятном на фоне луны.- Я сейчас спущусь и...

Мурмин не слушал. Он сдирал с себя сапог.

– Только попробуй уйти, подонок, я...

Сапог со смачным звуком угодил прямо по голове, и Мурмин хрипло расхохотался воплю боли сверху.

– Стража, мать твою!- крикнул он, наслаждаясь криками боли.

Веспрем только так и понимал - крик и боль. Никаких уступок.

С трудом напялив сапог, нидринг выбрался из переулка на пустынную улицу и побрёл. Не важно, куда. Просто идти вперёд. Между покосившихся домов. Чудом балансируя на мостиках из досок, пробираться по морю грязи, которое в Медном Квартале называли улицей. Под немногочисленными взглядами оборванных жителей квартала.

Просто идти вперёд. Не важно, куда. Абсолютно.

– Да, Мрачноглаз? Лишь бы вперёд?- пьяно хихикнул Мурмин. Ему никто не ответил.

Ведь Мрачноглаза больше нет. Уже два месяца как нет.

Его нога угодила в лужу, и он снова упал - на этот раз лишь на колени. Из переулка, завешенного обрывками ткани, к нему тут же рванулись тёмные силуэты, и он рявкнул им навстречу:

– Стража!- силуэты замерли, а затем вернулись обратно, разочарованно пригибая плечи.

– Выкусите,- пробормотал он, поднимаясь и продолжая свой путь и утирая слёзы. Слёзы жалости к себе.

Они, слёзы, не падали красиво, как им полагается - они лишь выскальзывали из уголков глаз и тут же падали в бороду.

Мурмин обогнул угрожающе выглядящую группку бугаев, бормоча себе бессвязные ругательства.

Хорошо быть стражником. Даже если ты пьян, если ты измазан грязью, если ты едва умудряешься переставлять ноги - плащ стражи спасёт тебя от неприятностей. Тебя ненавидят, тебе вслед плюнут - но не тронут. Слишком велик риск расплаты.

Всё же приятно быть цепным псом этого старого диктатора.

Дома, покачиваясь, рывками ползли мимо него. Приторно жёлтый свет играл на вощёной бумаге, которая заменяла окна домов то тут, то там. Гротескные громады, подобия домов, тихо хохотали над ним, хлопая ставнями на ветру.