Вайолет пылала. Стоя у дверного косяка, зачарованная словами постоялицы, Вайолет не понимала собственной реакции. Салли тонула в сиреневых клубах дыма, будто мираж из далекого двадцатого столетия на снимке умелого фотографа.

– Наверное, отчасти поэтому я и хочу тебе помочь, - нервно сжимала окурок та, продолжая речь. – Беги отсюда. Беги прочь из этого забытого Богом места, пока не стало слишком поздно.

Вайолет вновь передернуло. Длинная ручка пылесоса, оставленная возле наружной стены коридора, с грохотом шмякнулась на пол холла. Но она не смела отвести взгляда от Салли.

– Эта твоя сторона и привлекает его, - Салли вдруг запнулась, больно зажевав губу. Весь ее вид словно бы извинялся, будто она вновь хотела расплакаться. Казалось, женщина забыла про гостью, устремив взгляд на туалетный столик, словно выискивая что-то на поверхности. Окурок так и остался повисшим в воздухе; свесившаяся с подлокотника рука со слезшим черным лаком на коротких ноготках казалась безжизненной. Вайолет отрешенно вышла в коридор, прикрывая за собой дверь номера с таким видом, словно ничего не произошло, комната пустовала, а Вайолет лишь просто закончила уборку.

– Психи, - шептала та, - все тут психи, - крепко ухватившись за эту мысль, Вайолет с едва заметно трясущимися пальцами распутала наушник, продолжая уборку пятого этажа.

***

Заведенный патефон пропитывал просторную комнату пленительным звучанием трубы, тромбона, фортепиано и всех остальных инструментов джазового оркестра «Короля свинга». Тепло номера поддерживали тонкие светильники с элегантными торшерами. Аромат цитрусовых и бергамота свежими нотками проскальзывал время от времени в устойчивом запахе свежевыстиранного белья и натертого дерева, словно холодные потоки в нагретой соленой воде, если перестать плыть, остановившись на зыбком песке морского дна, – все было в точности, каким оно запомнилось Вайолет в первый раз. Лишь с той разницей, что лампа на кофейном столике все-таки горела.

Она абсолютно не была уверена в том, что делает. Часть ее знала причину, а другая отчаянно старалась прикрыть это знание заслонкой, отгородить разум девушки от осознания того факта, что Вайолет пришла в эту самую комнату по собственной воле.

С едва ли ровным дыханием девушка шагала по мягкому ворсу вдоль дивана с благородной расцветкой, касаясь нежной ткани подушечками пальцев. Тихо потрескивала пластинка в углу комнаты. После своеобразной спальной зоны с кроватью шла просторная столовая с длинным обеденным столом из темно-красного дерева. И она знала, она чувствовала присутствие. Сокрытый чарующим туманом от ее взора, он, тем не менее, явно был здесь. Иначе зачем отставлять работающим музыкальный аппарат?

В крупной бронзовой раме на стене – пейзаж известного художника, на комодах - старинные канделябры с витиеватыми узорами. За витражными балконными дверьми вечерело – небо приобретало темно –голубой оттенок, точно синяя гуашь, разбавленная водой.

Пластинка продолжала крутиться, но в остальном – полнейшая тишина. Пузатый причудливый агрегат с зеленоватой жидкостью пристроился на одной из поверхностей. Вайолет коснулась черных краников.

– Когда-нибудь потомки скажут, что это я породил двадцатый век, - услышала Вайолет мужской насмешливый голос, - Джек Потрошитель.

Вайолет обернулась. Джеймс Марч хитро улыбался, непринужденно простаивая под аркой меж двух помещений, слегка покачиваясь на пятках, будто бы от какого-то странного и неуместного нетерпения. Его белоснежная рубашка, темный шелковый платок с индийским узором и безупречные брюки на подтяжках в стиле Чикаго тридцатых годов так безукоризненно шли ему, что Вайолет не обратила внимания на только что брошенную цитату всемирно известного убийцы. Его теплый, струящийся голос опутывал, словно вязкая, сладкая патока. Темные волосы небрежно лежали, едва касаясь лба. И так красив он был, так утончен, так ярко горели его темные глаза и так пленила загадочная полуулыбка…

Она отлипла от комода, сделав шаг навстречу, чувствуя себя одновременно желанной гостей и в то же время пристыженной за самовольное осматривание чужих владений. Марч облизнулся, впервые за все время прервав зрительный контакт, высовывая из карманов брюк кисти рук.

– Рад, что ты пришла, - прошел он до стола, отодвигая один из стульев, обтянутых черной кожей, - присаживайся.

Совершенно плененная энергией этого человека, Вайолет покорно последовала предложению. Проскрипела начищенная холодная кожа обивки. Джеймс довольно улыбнулся.

– Хочешь чего-нибудь? – вдруг воскликнул тот таким голоском, словно заботливая мама-наседка, что печется о своих цыплятах. – Мисс Хейзел приготовила утку в вине…

– Нет, благодарю, я уже ужинала, - с улыбкой ответила девушка, переплетая пальцы рук.

Джеймс вскинул темную бровь.

– Тебя хорошо кормят? – продолжил тот, подходя к запасу с алкоголем.

– Д-да, - неуверенно выдавила из себя та. И к чему это он?

– Просто хочу, чтобы к тебе здесь относились на должном уровне, - словно бы прочитав ее мысли, закончил свою фразу Марч, поднимая низкий графин и красивый стеклянный стакан.