Та помедлила, перестав водить глазами по строкам книги.

– Постояльцы… - смаковала это слово та, - нет, а почему ты спрашиваешь?

Вайолет помотала головой, зажевывая губу.

– Да так, просто… «Кандид или оптимизм», - помедлив, подметила Вайолет, кивнув на раскрытую в руках работодательницы книгу, отставляя на блюдце свою чашку. Резкий уход от разговора, должно быть, выглядел как смена темы. Лиз вскинула бровь, оценивающе посмотрев на девушку поверх очков.

– Читала?

Вайолет с усмешкой провела сложенными ладошками по столешнице, потягиваясь словно котенок.

– “… ведь ничего не может быть глупее, чем желание беспрерывно нести ношу, которую хочется сбросить на землю, быть в ужасе от своего существования и влачить его – словом, ласкать пожирающую нас землю, пока она не изгложет нашего сердца”

Лиз стянула очки.

– Маленький вундеркинд, - произнесла та с толикой восхищения. – Университетская программа? На кого ты вообще учишься?

Вайолет улыбнулась, облизывая губы.

– Факультет литературы и свободных искусств.

Лиз широко развела уголки губ, словно бы давно знала ответ, и вот только сейчас ее догадка подтвердилась.

– Я догадывалась. Так и вижу тебя со стопкой книг в библиотеке кампуса.

Вайолет захихикала, машинально потирая край позолоченного блюдца. В вестибюле сновало несколько человек, и каждый мужчина в белой майке напоминал Вайолет Кита. Казалось, и он должен был вот-вот спуститься вниз со своего этажа… чувство это съедало без остатка, опустошая Вайолет по капле - все то же ощущение, что и в учебном году.

– Не думай о нем, - услышала та голос. Лиз поднесла к губам чашечку, делая маленький глоток, изящно сжимая миниатюрную ручку длинными пальцами. Вайолет усмехнулась. – Ты стоишь гораздо большего, ты должна это понимать, - Лиз говорила четко и серьезно, давно вернувшись к книге, словно бы читала собственные мысли со страниц повести, - ты только что процитировала мне абзац из Вольтера, - на долю секунды бросила взгляд уважения та, - очень, очень немногие могут этим похвастаться.

Вайолет улыбнулась, но как-то грустно, потерев лоб и смахнув волосы на затылок.

– Что толку, что я могу назвать сходства между байроновским “шильонским узником” и стендалевским Пьером? Или от знания, что, например, Флобер был первым писателем, который включил прием “монтажа” в повествование? – Вайолет опустила щеку на ладонь, грустно глядя на затемненные входные двери. – Счастливее меня это никак не сделало…

Лиз приоткрыла рот, желая ответить, но тут раздался звон стационарного телефона на стойке рядом с девушкой. Вайолет подскочила, Лиз быстро опустила книгу и пощелкала пальцами, указывая на телефон.

– Давай, ты должна учиться, - произнесла та, продолжая кивать на аппарат. Вайолет, боясь услышать на том конце знакомый голос, с опаской подняла телефонную трубку, выглядевшую в разы больше размера ее собственной головы.

– Ресепшн, чем могу помочь, - шепнула Лиз и вновь вернулась к чтению. Вайолет прочистила горло.

– Ресепшн, чем могу помочь? – радостно воскликнула та, принявшись сосредоточенно выслушивать собеседника, - … да, конечно, сейчас все будет, - с улыбкой положила трубку та.

– Ну, что хотели? – невозмутимо поинтересовалась Лиз. Вайолет выдохнула, подперев бок.

– Восьмидесятый. Просят дополнительную подушку.

Лиз молча отложила книгу и потянулась к ячейкам с ключами.

– Подсобная ты знаешь где, - протянула два сверкавших предмета та. – Мисс Эверс убрала все этажи до пятого, на тебе коридоры до второго. Пылесос в кладовой пятого этажа.

***

Пустой холл поглощал гудение вертикального пылесоса с пухлым фильтр-мешком. Вайолет заканчивала половину пятого этажа, когда агрегат вдруг прекратил работу. Девушка не сразу поняла, что пыль и грязь больше не всасываются: звуки извне перекрывались музыкой в наушниках. Не чувствуя привычной вибрации работающего прибора, Вайолет вытащила наушники, остановив песню, затем пару раз потыкав на кнопку ручки пылесоса. Ничего. Черный шнур тянулся к самому началу правого крыла, и, прислонив пылесос к стенке рядом с пятьдесят первым номером, Вайолет мягко зашагала по пропылесошенному ковролину к розетке, перекинув провод наушников через шею. Тихие шаги отдавались от примятого ворса; раздавалось шуршание, словно где рядом сыпалась штукатурка. Толстая вилка валялась на полу под пожелтевшей от времени розеткой. Девушка поджала губы, сдув с лица выпавшие из пучка пряди. Возможно, она и не заметила, как дернула шнуром пылесоса?

Воткнув вилку обратно, Вайолет поплелась заканчивать работу. Не увидев пылесос у стенки, где он и был оставлен, первой мыслью Вайолет было то, что ей влетит за пропажу имущества отеля. Но черный резиновый провод по-прежнему тащился по ковролину, словно уж заползая в приоткрытую дверь пятьдесят первого. Девушка неодобрительно поджала губы. Какому дураку придет в голову затаскивать служебную технику к себе в комнату, да еще и оставлять торчащим воткнутый в розетку шнур?

Осторожно приоткрыв скрипящую дверь, Вайолет уже жалела о своем намерении выяснить это самой. Какова вероятность того, что ее сейчас не вырубит и не изнасилует какой-нибудь психопат?