Холден повернулся и посмотрел на нее, его сердце колотилось и рвалось из груди.

— Да. У нас все отлично.

Глава 18

— Сколько нам еще ехать? — спросила Гризельда, забравшись в красный грузовик и пристегиваясь.

— Минут сорок, плюс-минус, — ответил он, сев за руль и поморщившись от боли.

— Тебе больно.

— Я приму еще таблетку Адвила. Отдохну, когда приедем.

— Хочешь, я поведу? — спросила она, достав из пакета пузырек с Адвилом и открывая его.

Он покачал головой и, взяв с ее ладони две коричневые таблетки, проглотил, не запивая.

— Нет. Я справлюсь.

— Ладно.

Он взглянул на свой ремень безопасности, затем на лобовое стекло и, стиснув зубы, потянулся вперед, чтобы повернуть ключ в замке зажигания.

— Ты не пристегнут, — сказала она, и тут ей пришло в голову, что, фиксируя тело, ремень, скорее всего, тревожил его рану на боку.

— Я в порядке, — произнес он.

— Нет, не в порядке. Дай, я тебе помогу, — сказала она, отстегнув свой ремень безопасности, и скользнула по сидению, пока не прижалась ногами к его ногам. Опустив взгляд на их соприкоснувшиеся бедра, она услышала его почти беззвучный вздох, и от этого сердце забилось в два раза быстрее. Ее глаза метнулись вверх по его груди к совершенно каменному лицу, его неподвижные глаза смотрели прямо перед собой, все тело замерло, а мышцы напряглись. Ладони с силой сжали руль, ободранные костяшки пальцев побелели и застыли, и весь он сосредоточился и натянулся, словно к чему-то приготовился.

Или к кому-то.

«Боже мой, — подумала она. — Это я на него так действую?»

— Холден, — прошептала она.

Он к ней не повернулся. Его ноздри немого раздувались, он медленно сглотнул.

Потянувшись рукой к его ремню безопасности, она развернулась, задев своей грудью его рубашку и почти скользнув ухом по его губам. Гризельда склонилась над ним так близко, что услышала его тяжелое, прерывистое дыхание. Так близко, что уголком глаз заметила, как дрогнули его веки, когда его грудной клетки коснулся затвердевший сосок ее левой груди.

Она набросила на него ремень безопасности, слегка откинувшись назад, чтобы его пристегнуть. В кабине раздался громкий щелчок, но она не сдвинулась с места. Казалось, все пространство машины наполнилось жаром и электричеством. Словно единственной силой, препятствующей возгоранию, была их одежда, и если они случайно соприкоснутся кожей, то оба тут же вспыхнут.

— Гриз, — сказал он. Его голос был низким, лицо напряженным. — Если ты не отодвинешься…

— О, — пробормотала она, задыхаясь от накрывшего ее желания.

Наконец, он склонил голову и взглянул на нее, его потемневшие, неистовые глаза оказались близко, так близко к ее собственным, буквально обрушились на них.

— Пожалуйста, — попросил он ее.

Она скользнула языком по своим пересохшим губам, и его взгляд опустился на ее рот. Холден закрыл глаза и напряженно сглотнул.

— П-пожалуйста, Гри, — прошептал он. — У меня не осталось гребаных сил.

Прозвучавшее в его голосе отчаяние привело ее в движение. Пулей отскочив на свое место, она потянулась за своим ремнем безопасности и быстро его пристегнула, неотрывно глядя прямо перед собой, пока он завел грузовик и, не сказав ни слова, выехал со стоянки.

По дороге из Мартинсбурга между ними воцарилось напряженное и задумчивое молчание, и чтобы хоть как-то отвлечься, Гризельда опустила стекло и облокотилась на окно.

Когда этим утром она поцеловала его в шею, то почувствовала натянувшую его джинсы эрекцию, но он даже не попытался ее поцеловать, хотя она явно к нему подкатывала. Ей было стыдно, что она так поторопилась пообещать, что больше его не поцелует, а он снисходительно отшутился. Ей все время хотелось дотронуться до него, и она ничего не могла с этим поделать — когда они были в «Тагерте», она снова обняла его, прижавшись к нему всем телом. Было очевидно, что он среагировал на нее физически, однако и в этом случае, не воспользовался ситуацией. Более того, он ее оттолкнул и оставил одну посреди магазина. И вот сейчас опять, она могла поклясться, что его тело отозвалось на ее близость, но он снова оттолкнул ее, практически умоляя больше к нему не прикасаться.

И хотя Гризельда была твердо убеждена в том, что он питает к ней интерес и хочет провести с ней некоторое время, она заметила, что он с трудом себя сдерживает, практически боится до нее дотронуться. Ну да, они спали рядом, но, пожалуй, это было определенной данью их долгожданной встрече — в духе тех времен, когда они оба были детьми. Он, естественно, ничего не предпринял, а она была в его постели, черт подери. Он ведь мог.

Девушка тяжело вздохнула, вспомнив о ромашке у него на кухонном столе, и в голове мелькнуло лицо Джеммы.

«Он кричит во сне твое имя… Его девушка… Я с ним уже шесть месяцев».

«Возможно, в этом дело, — подумала она. — Его влечет ко мне, как, вероятно, влечет к каждым девяти женщинам из десяти, но он верен своей девушке».

«Тогда зачем он едет в уединенный дом, чтобы провести несколько недель наедине с тобой?» — в надежде вопрошало ее сердце.

«Потому что вы друзья детства, прошедшие вместе тяжелые испытания, — сыпал аргументами разум. — Потому что ему, точно также как и тебе, необходимо навсегда закрыть эту тему».