Шаол мгновенно обрушился на неё.

Он прижался одной рукой к стене, почувствовав гладкие обои, когда передвинул вес на свою руку. Чтобы удерживать его тело в вертикальном положении, когда его бёдра дрожали.

Его другую руку…

В глазах Ирэн всё еще сверкали слёзы — из-за него.

Одна всё еще катилась по щеке.

Шаол осторожно вытер слезинку. Еще одну — у её губ.

Он не понимал, как она может быть такой маленькой, такой милой, — и сражалась за свою жизнь. Творила настоящие чудеса этими руками и душой. Эта девушка… которая пересекла горы и моря.

Она дрожала. Не от страха.

И только когда Ирэн положила руку ему на грудь — не для того, чтобы оттолкнуть его, а чтобы почувствовать его бушующее сердцебиение — Шаол наклонил голову и поцеловал её.

Он стоял. Он шёл.

И он целовал её.

Ирэн едва могла дышать, едва удерживала свою душу в теле, пока чувствовала губы Шаола на своих.

Это было похоже на пробуждение, перерождение и падение. Это был ответ и песня, и она не могла думать.

Её руки сжали его рубашку, притягивая ближе.

Его губы ласкали её в терпеливых, неторопливых движениях, словно оценивая как она поведёт себя. И когда он прикусил её нижнюю губу… она приоткрыла губы.

Шаол углубил поцелуй, прижимая её к стене. Она едва чувствовала, как её спина упирается в стену, текстуру обоев, когда его язык скользнул в её рот.

Ирэн застонала, не заботясь о том, кто может услышать это. Они все могут катиться в ад. Она горела, светилась…

Шаол прикоснулся рукой к её подбородку, наклоняя её голову назад. Она изогнула спину, молча умоляя продолжить…

Она знала, что он не имел в виду, то, что говорил. Она втянула его в эту словесную перепалку, и даже если было больно… Она знала, что он не имел это в виду, когда он встал. Её сердце остановилось.

Он бы пополз.

Этот человек, благородный, беcкорыстный, замечательный человек…

Ирэн обняла его за плечи, потом скользнула рукой в шелковистые каштановые волосы.

Больше, больше, больше…

Но его поцелуй был полноценным. Как будто он хотел узнать каждый уголочек её души.

Она провела рукой по его щеке, и от его рычания её пальцы на ногах подогнулись.

Она почувствовала, как дрожь прошла через него.

От напряжения.

Тем не менее, он целовал её, хотел продолжать это, даже если это приведёт его к тому, что он упадёт на пол.

Маленькие шаги. Понемногу.

Ирэн отстранилась, положив руку ему на грудь, когда он вновь потянулся к её губам.

— Ты должен сесть.

Его обычный цвет глаз потемнел, став практически чёрными.

— Позволь, пожалуйста, Ирэн.

Каждое слово было рваным. Как будто он спустил себя с цепи.

Она боролась, чтобы сохранить дыхание в норме. Собрать её остроумие. Слишком долго на ногах, и он может напрячь спину. И прежде чем она будет предлагать ему ходить, и позволить делать всё остальное, ей нужно было изучить рану. Возможно, чудовище внутри ушло само.

Шаол прижался губами к её губам, шелковистой жаре его губ, чтобы заставить её проигнорировать здравый смысл.

Но она отстранилась. Осторожно выскользнула из его досягаемости.

— Теперь у меня будут способы вознаградить тебя, — сказала она, пытаясь рассмешить его.

Он не улыбнулся. Не делал ничего, кроме как наблюдал за ней с почти хищным намерением, когда она отступила на шаг и протянула ему руку. Предлагая вернуться в инвалидное кресло.

Он мог ходить.

Он шёл…

Он сделал это. Отступил от стены и покачнулся…

Ирэн схватила его, удерживая.

— Я думал, ты не будешь помогать мне не упасть, — сухо сказал он, поднимая брови.

— В кресле — да. Но теперь тебе гораздо дальше падать.

Шаол рассмеялся, а потом наклонился, прошептав на ухо:

— Теперь мы будем работать на кровати или диване, Ирэн?

Она сглотнула, рассмеялась и посмотрела на него. Глаза у него были всё еще тёмные, лицо покраснело, губы чуть опухли. Из-за неё.

Кровь Ирэн нагрелась, и сердце практически расплавилось. Как, чёрт возьми, она будет смотреть на него почти голым?

— Ты по-прежнему мой пациент, — сказала она сдержанно, направляя его к креслу. — И хотя официального обета в отношении таких вещей нет, я планирую сохранить профессионализм.