Хасар знала. Или догадывалась, что Ирэн хочет уйти. Если она не поможет принцессе… У Ирэн не было сомнений в том, что принцесса выполнит обещание.

— Я посмотрю, что можно узнать, — сказала Ирэн, ни капли мягкости или тепла в голосе.

— Хорошо, — сказала Хасар и сдвинула все фигуры с карты, закидывая их в ящик. — Для начала, почему бы тебе не присоединиться ко мне на празднике Тахомы послезавтра? Я могу держать Кашина подальше.

Её желудок перевернулся. Она забыла, что праздник морской богини пройдёт через два дня. Честно говоря, праздники были практически каждую неделю, и Ирэн участвовала как могла, но этот… С её флотом, Хасар, несомненно, относится с уважением к Тахоме. И каганат не упустил бы возможность прославить Леди Великих Глубин.

Поэтому Ирэн не смела возразить. Не позволила себе даже засомневаться, пока пронзительные глаза Хасар смотрели на неё.

— Если ты не возражаешь, что я надену то же платье, что и в прошлый раз, — сказала она так небрежно, как могла, хмурясь на рубашку.

— Не нужно, — возразила Хасар, широко улыбнувшись. — Я уже выбрала кое-что для тебя.

Шаол продолжал двигать пальцами ног после того, как ушла Ирэн. Он извивался в сапогах, не совсем чувствуя их, но достаточно, чтобы знать, что они двигаются.

Однако Ирэн сделала это…

Он не сказал Несрин, когда она вернулась перед ужином, сообщив, что никаких признаков присутствия Валга. И он только тихо объяснил, что добился достаточного прогресса с Ирэн и хочет отложить завтрашний визит к ее семье до следующего дня.

Казалось, она чуть-чуть удивилась, но согласилась и ледяная маска вернулась на ее лицо после нескольких мгновений. Он поцеловал ее, когда она шла обедать.

Он схватил ее за запястье, притянул ближе и поцеловал. Коротко — но аккуратно.

Она была сильно удивлена.

— Приготовься, — сказал он ей, указывая на свою комнату.

Несрин повиновалась, взглянув на него, с полуулыбкой на губах.

Шаол несколько минут смотрел на нее, двигая пальцами в сапогах.

В нём не было тепла — в поцелуе. Не было настоящего чувства.

Он этого ожидал. В течение этих недель он практически оттолкнул ее. Он вовсе не винил ее за удивление.

Он все еще сгибал пальцы ног в сапогах, когда они пришли на ужин. Сегодня вечером он попросит у кагана аудиторию. Еще раз. Траур или нет, протокол или нет. И тогда он предупредит людей о том, что знал.

Он попросит ее до приезда Ирэн — на случай, если они потеряют время зря. Казалось, что это событие. Сегодня прошло уже три часа. Три.

Его горло все еще саднило, несмотря на медовый чай, который Ирэн заставила его выпить, пока ему почти не стало плохо. Затем она сделала ему упражнения, большинство из этих движений ей пришлось помочь ему: вращать бедра, перекатывать каждую ногу из стороны в сторону, вращать лодыжки и ноги по кругу. Все они предназначены для того, чтобы кровь текла в мышцы, начинающие атрофироваться, и все они предназначены для воссоздания связи между его позвоночником и мозгом, сказала она.

Она повторяла набор упражнений снова и снова, пока не прошел час. Пока она снова не покачивалась на ногах, и этот стеклянный взгляд не появился в глазах.

Истощение. Ибо, пока она вращала ноги, приказывая ему время от времени шевелить пальцами, она посылала тиски своей магии в ноги, полностью обходя его позвоночник. Маленькое покалывание в его пальцах ног, словно светлячки приземлились на них. Это было все, что он чувствовал, даже когда она продолжала пытаться восстановить те связи в его теле.

Это немногое, что она могла сделать, с небольшим успехом несколько часов назад.

Но все это волшебство… Когда Ирэн начала качаться после своих последних упражнений, он позвал Каджу. Приказал приготовить экипаж для целительницы.

Ирэн, к его удивлению, не возражала. Целительница почти спала на ногах, когда уходила, Каджа поддерживала ее. Ирэн только что-то пробормотала о том, чтобы снова сесть на лошадь после завтрака и ушла.

Но, возможно, счастье, которое он испытал в тот день, было последним.

Через несколько часов у кагана не было ужина. Они сказали, что он обедает наедине со своей любимой женой. Недосказанность лежала в словах: траур шел естественным путем, и политика была отложена. Шаол попытался как можно лучше понять это.

По крайней мере, Несрин, похоже, добилась прогресса с Сартаком, даже если другим членам королевской семьи уже стало скучно в их присутствии.

Поэтому он обедал, поэтому он продолжал двигать пальцами в сапогах и никому не говорил, даже Несрин, после того, как они вернулись в свою комнату, и он упал спать.