В голове начал формироваться вполне вразумительный монолог.

«Привет, ты, конечно, не поймёшь…Нет! Сюрприииз! Не ждал?! Ситуация идиотская». Немного подумав: «А может, сразу?! Разрешите сесть к вам на шею! Нет, ну это уже просто невозможно»… Так она и стояла бы со своими размышлениями, пока сзади не послышалось чьё-то прерывистое дыхание. Фадэра обернулась на звук и на мгновение оторопела, своё удивление она высказала ласковыми словами:

– Твою мать!

– Прости, не останавливайся. Не обращай на меня никакого внимания! Не хочу тебя отвлекать! – сказал Раин, давясь смехом в открытой двери в квартире напротив.

Фадэра, потеряв на мгновение ориентацию в пространстве, успела пропустить мысль «Интересно, я могу всё списать на то, что я творческая натура? Или по мне сразу виден диагноз?»

Она решила себя реабилитировать в его глазах, задавая, как ей казалось, логичные вопросы.

– Что ты здесь делаешь?

– Здесь? Живу. Но я так понял, что целью твоего визита являюсь не я и уж точно не моя квартира. А вот старушка в соседней квартире будет безумно рада твоей болтовне, она глухая и, как все божьи создания, к старости расслабила ум. Радуется каждому незначительному событию в жизни, как ребёнок. Из вас получатся великолепные подруги.

И снова его грудь начал разрывать нескончаемый смех. Фадэра была поражена, она не ожидала такой реакции, ещё чуть-чуть– и она сама уже вызовет себе санитаров, чтобы они изолировали её от общества как психически неуравновешенную особу.

– Это была моя самая большая глупость! Прости, я пойду… – развернувшись к выходу, нетвёрдым шагом она начала «соскальзывать» со ступенек.

–Ну давай, пока! – Раин хлопнул дверью, и было слышно, как он резко повернул замок.

Фадэра была близка к обмороку. Она поймала внутри себя ощущение, что её бросили… Все бросили.

«Ещё немного –и я заплачу…» Ошеломлённая, она оглянулась на дверь, так сказать, «кинула последний взгляд на обидчиков». Всё, что было потом, выглядело примерно так.

Дверь была прикрыта на треть, а из неё торчали нос и левый глаз Раина, который украдкой наблюдал за ней, как маленький ребёнок, будто то, что она спускается по лестнице, был нереально смешной прикол.

«Он за мной наблюдает! До сих пор смеётся надо мной!» Раин заметил, что Фадэра его заметила. Какую-то долю секунды он пытался сдерживаться, но потом начал гоготать в полную силу. Фадэре эта ситуация стала напоминать детскую шалость. Весёлую детскую шалость. Уголки её губ сами по себе поднялись вверх, расплывшись в улыбке, а затем и голова запрокинулась назад от смеха. Они смеялись вместе. Прошло какое– то время, когда их животы от смеха уже получили сотрясение, а глаза стали влажными.

Раин распахнул дверь с добродушной улыбкой и произнёс:

–Я знал, что ты обернёшься, – со странным блеском в глазах добавил: Теперь я вижу, что ты пришла ко мне. Проходи.

Фадэра отбросила все предрассудки и с уверенностью вошла в квартиру. Она ожидала увидеть стандартную квартиру холостяка: грязь, еда, грязь, кровать и снова грязь. Как она могла только предполагать, Раин мог жить не один, может, с родителями или с друзьями, наконец-то с девушкой. «Действительно, вот эта версия мне в голову не приходила!» И ей уже заранее стало неудобно, если последняя непредвиденная версия подтвердится. «Придётся тогда сразу уехать».

Войдя в холл, Фадэра поняла, что ни одно из её предположений не подтвердится. Квартира поражала своими объёмами и габаритами. Высокие потолки, из-за которых она приобретала образ дворца.

– Это двухкомнатная. Я снимаю эту квартиру,– сказал Раин, отвечая на немые вопросы Фадэры.

Она скинула сандалии и направилась за хозяином, дыша ему в спину.

– Я ненадолго… – оправдываясь, процедила Фадэра.

–Значит, навсегда! – подтрунивал Раин.

Раин развернулся к ней. Глаза цвета «грустного моря» смотрели на неё. Фадэра старалась не встречаться с ним взглядом. Слишком обжигающего характера был его взор, не для таких, как она. Раин поднёс ладонь к её лбу и по– отцовски смерил температуру.

–Фадэ, да тебя лихорадит! Ты вся трясёшься, как кролик в скоростном поезде! – немного подумав, он решительно произнёс: Тебя нельзя отпускать в таком состоянии, иди за мной.

Взяв Фадэру за руку, он повёл её в одну из комнат. Она послушно следовала за ним, потому что помнила горький опыт, когда пыталась вырваться из его хватки.

– Оставайся здесь, я скоро.

Пока Раин куда-то в очередной раз испарился, Фадэра решила оглядеться.

Интерьер комнаты был прост: ковёр, кровать, стол и самый главный элемент – подушки. Они были везде, в каждом углу, разных цветов и размеров. Одну из них Фадэра приметила и решила присесть на неё и продолжить дальше осмотр с капитанского мостика. Самое удивительное, что у него не было никаких благ цивилизации. Ни телевизора, ни телефона, ни компьютера, все розетки были пусты, как младенцы, лишённые соски. Единственным предметом, работающим от электричества, было само электричество.

«Спасибо, что ещё свет работает».

Не увидев ничего более интересного и занимательного для себя в комнате, она подошла к окну.

Открывался невообразимой пейзаж, казалось, что стекло защищает Фадэру от убийственной красоты ночного Иерусалима. Старый город никогда не бывает так прекрасен, как ночью. Разглядывая фонари, Фадэра вспомнила случай из своей жизни, когда она только приехала поступать в академию, на улице к ней подошел незнакомец и сказал: «Я готов превратиться в брусчатый камень этой дороги, в зелень на склоне горы, в пустынный песок, чтобы не покидать это город никогда. Здесь можно умереть» – и ушёл. Это было самое первое и яркое впечатление об этом месте.