''Пуда на два потянет, - выпрямляясь, подумал он, - а ота, - взгляд его остановился на тыкве, украшающей верх кучи, - на все три, а то и три с половиной будет''.

– Это ж иде такие гарбузы произрастают?
– спросил Апанас, с трудно скрываемым удивлением, у дедка, всё это время пристально наблюдающего за ним.

– Ды-к, дело понятное, - не вынимая заслюнявленную самокрутку изо рта, словоохотливо отозвался дедок, - на ей, на земле-матушке, ёханый Бабай, етой самой, иде-ж ещё?

– Не могёт быть, - растерянно выдохнул Апанас.

– Пошто ж не могёт, - ухмыльнулся дедок.
– От твоя баба, к примеру, мил человек, тыкву як сажает? Небось, под тяпку?
– хитовато прищурив подслеповатые глаза, спросил неожиданно он.

– А як же ще можно ?
– удивлённо подняв брови и, откидывая голову назад, спросил Апанас.

– Ото-то и оно, ёханый Бабай. Передай своей бабе, шо вона дурна! И возьмысь за энто дело сам. Оно не больно хлопотное, но того стоить, - словоохотливо продолжал дедок.
– Сёдня до хаты приидэшь, - выкопай на городе яму, отакой вот глубыны, - дедок ребром сухой ладони провел по животу.
– перекрести её и засыпай лыстьями, сухымы тонкымы ветками с саду, ботвою с огороду. Натруси поверх соломки, навозу горячего четверти в две толщиной не поленись накидать и чудок землицей усё присыпь. От-тэти все процедуры, повторяй до тих пор пока полностью яму не засыпишь, токо старайся дальше завместо навоза перегной пользовать, та бабе скажи, шоб обмылки и помои всякие, не куда попало, а в энто самое место выливала. Усё понял?
– раскуривая затухшую самокрутку, смешно втягивая при этом дряблые, морщинистые щёки с редкой седой порослью, спросил дедок.
– А раз понял, по весне, ёханый Бабай, як потеплеет, нехай баба в том мисти семечки гарбузные покидает, та оставит токо три ростка. Не гарбузы вырастут, а отакенные гарбузищи, - скрюченным пальцем, дедок указал на тыквенную кучу.

Слушал Апанас старика, а сам думал: ''А ить дело, Ёханый Бабай, балакает. С картохой поначалу сомнений скоко було, а ить получилось. Правильно старые люди балакают - век живи - век учись! Заковыка токо в одном получится, опять Одарка гай поднимить : '' Помэрзным зимою, увесь навоз дуром по земле растаскаешь, ни с чего будэ кизяка слепыть!''''

Лет с десяток назад на той же пятигорской ярмарке познакомился Апанас с казачком из станицы Бекешевской. Уж больно картошечка у того казачка ему приглянулась: одна в одну, да ровнёхонькая, с добрый кулак каждая. Сговорились насчёт семян. Пообещал казак. Ранней весной, когда Апанас приехал покупать семена, казак спросил: '' А ты картоху по старинке садышь?''

– Як это?
– переспросил тогда Апанас.

– Та под лопату, - пояснил казак.

– А як ще можно?

– Та попробуй под букарь. Оно, конечно, время займёт, то б баба с дитями сами картоху в землю покидали, а ты б своим дилом занимався, но выгода будэ, обещаю. Токо вот чего, картоху в борозду не просто покидайте, заставь дитэй писыпь её перегноем. Хошь на мой город поглядеть?

– '' Что там необычного могёт быть на твоём городе?'' - поначалу подумал Апанас, но потом, когда уже ходил по казачьему огороду, удивлению его не было предела, - никогда, ничего подобного доселе не видел. И не огород это был вовсе, а какие-то клумбы, сделанные с таким расчётом, чтобы можно было подойти к каждой из них с обеих сторон: одни длинные, другие совсем короткие с пару саженей, не больше. И огорожены эти клумбы были стволами срубленных деревьев, а между ними, протоптаны дорожки, соломой присыпанные.

– Отето дивись Панас, - рассказывал казак, - ничёго тут николы не копаетца, не пашетца, не полеца. Единственно, шо перегной подсыпаетца. А перегной, знаешь якый? Свинной, та куриный, пяти-шести летней выдержки. Баба моя не знае, шо цэ такэ - тяпка. Прысила возле такой грядки, траву подёргала и в грядку покидала, шоб влага задэржувалась.

Ехал Апанас от казака домой, а все мысли уже больше не о картофеле были, а об обустройстве нового огорода. Казалось бы, не мужицкое это дело, у мужика своих забот хватает по горло, так ведь с другой стороны, - попотеешь, а выгода какая будет. Не сразу, не за один год, а за целых пять лет Апанас огород свой обустроил. Поначалу сельчане, особенно соседи, посмеивались - совсем Полулях рехнулся, всю акацию на улицах повырубал, и к себе на огород перетащил. Но это только поначалу, а когда увидели какую морковь, лук, да капусту Одарка по осени собирает, язычки-то и прикусили. А какие помидорчики да огурчики у неё произрастают? Ого-го! Заглядение!

Время проходит, Апанас новой идеей ''заболел''. Надумал фруктовый сад заложить. Старый, который и садом-то не назовёшь, - сплошная поросль вишняка, алычи, да заросли терновника. Выкорчевал всё это, а за саженцами в Темпельгоф поехал, к немецким колонистам, у которых и подглядел многое и многому подучился: как саженцы правильно посадить, крону дерева сформировать, или ту же живую изгородь устроить? Немцы - народ трудолюбивый, аккуратный и хозяйственный, есть чему поучиться! И такие яблоки у него пошли, груши, сливы, что сельчане не только в жизни никогда в руках не держали, вкуса не знали. Правда, с садом появились и проблемы, сельские ребятишки, особенно соседские, стали докучать набегами. Не так сорванного зелёнцом раньше сроку яблока жалко стало, как обломленных после набегов веток, да привитого материала. Прививками Апанас заниматься одновременно с закладкой сада. Увлёкся этим делом. И не сад у него подростал, а чудо чудное: почти на каждой яблоньке яблоки трёх-четырёх сортов, и зелёные, и жёлтые, и красные, и с фиолетовым отливом, и мелкие и крупные, и круглые, и вытянутой формы, которые для себя он ''толкачиками'' назвал, услышал когда-то это слово - понравилось. Жаль вот, сортов не ведал. Можно было книжицу какую или журнал по садоводству в городе прикупить, но вот беда, грамоте Апанас не обучен, когда бумагу какую там подписать было надо, какую-то закорючку рисовал, с натяжкой букву ''П'' напоминающую.

Однажды, после очередного набега, Апанас нарвал целых две цебарки верхом отборных яблок, с земли ни одного не подобрал, то на сушку сгодиться, и отнёс на кендюховское подворье, а поскольку хозяев дома не было, а детвора с испуга попряталась, высыпал их на травке, неподалёку от двери, подпёртой бузиновой палкой, предварительно место подыскав, не загаженное детскими ночными лепёшками и подсыхающими колбасками.

– Думаешь, отблагодарят кендюшата и вредить не будут?
– упрёком встретила его Одарка.
– Лучше Рыжика по проволоке через увесь сад пропусти, тот отблагодарить, та так, шо разом всю охоту отобъёт зариться на чужое добро.

Самое обидное было потом, когда увидел Апанас в соседском дворе то тут, то там разбросанные, кое-как обгрызенные, а в большинстве накусанные яблоки. Оторопел, словно ведро с помоями на него выплеснули и долго успокоиться не мог. Детишки малые, да неразумные, это понятно, из-за одного яблочка могут передраться, когда же их две цыбарки - лучшее выбирают. Но родители-то? Подними накусанное яблочко, порежь, да подсуши. Зимой, какой азвар можно попить, кисель тот же, ведь и вкуса, небось, ни тому, ни другому не знают.