– Я не шучу, - он протягивает бумажник Савелию.

– Это много, - отрицательно мотает головой парень.

– Денег много не бывает, они либо у тебя есть, либо их нет, - усмехнулся бородач.

– Дай вот брату на сапоги и хватит.

– Какие сапоги? Здесь целое состояние. Дело сможешь своё завести. Держи, от души даю. И вот что. Я смотрю, ты парень рисковый и в лошадях толк имеешь. А мне такие хлопцы нужны. Подумай. Если надумаешь, найдёшь в Пятигорске купца Ахвердова, меня там каждая собака знает.

– 3 -

Особняк купца Ахвердова - в самом центре Пятигорска, неподалёку от железнодорожного вокзала. Когда-то на этом месте был заброшенный пустырь. Именно его и присмотрел для строительства дома ещё в пору своей молодости начинающий купец Афанасий Ахвердов. Из верных источников ему стало известно, что этот обширный пустырь архитектурный отдел городской управы намеревался застроить кварталом купеческих и чиновничьих особняков, который бы органически вписался в архитектурную структуру строящегося города-курорта.

Ещё учась в гимназии Афоня Ахвердов спал и видел себя архитектором, но мечте так и не суждено было сбыться - воспротивился отец. Он пообещал собравшемуся ехать в Петербург на учёбу в университет сыну, что оставит его без средств к существованию, если тот пойдёт против воли родителя и не станет приемником купеческого дела. Мечта так и осталась мечтой, но как пригодились юношеские познания начинающему молодому купцу, когда вплотную стал вопрос о проекте будущего особняка. По его чертежам и рисункам маститый архитектор, приехавший когда-то ''на воды'' поправить здоровье и подлечить застарелую язву желудка, да так и оставшийся здесь на постоянное проживание, потому как влюбился в эту броскую красоту кавказского предгорья, богатого бьющими из под земли минеральными источниками, сделал проект будущего особняка. В целом, Афанасий Ахвердов с предложенным проектом согласился и вскоре на запущенном пустыре вырос двухэтажный красного кирпича красавец-особняк, ставший первенцем будущего купеческого квартала. В обширном дворе особняка, огороженным металлического литья узорчатым забором, ощерившегося частоколом заострённых пик, были выстроены дворовые постройки для прислуги, гармонично сочетающиеся с хозяйскими хоромами.

Было утро, когда Савелий подошёл к этому забору и заинтересованным взглядом осмотрел особняк и дворовые постройки. Начал накрапывать мелкий дождик. За макушками недалёких отсюда деревьев, проглядывал Машук, вершину которого обволакивали серые, насыщенные дождевой влагой тучи. Из-за стоящего во дворе фаэтона с откидным кожаным верхом, готовящегося к выезду, вышел человек в высоком картузе, сером, длинном почти до пят, прикрывающим грубые сапоги, плаще с откинутым капюшоном, на плечах и груди которого отчётливо проступали тёмнеющие сырые пятна дождя, и прямиком пошёл на Савелия. По мере приближения лицо его менялось. Изначально строго-предупредительное, теперь оно излучало саму любезность.

– Чего изволите-с, хлопчик?
– не отрывая цепких глаз от Савелия, спросил он.

Савелий без особого труда узнал его. Это был тот самый приказчик, который заправлял аттракционами на минувшей ярмарке. Это он, похлопав тогда Андрея по плечу, сказал:

– Ай, молодца! Носи на здоровье. Этим сапогам сносу не будет!

– Купец Ахвердов тут проживает?
– открыто глядя приказчику в глаза, спросил Савелий.

– Тут-тут, а по что он тебе?

Савелию показалось, что в голосе приказчика прозвучала какая-то вкрадчивая настороженность.

– Хотел побачить его. Разговор есть.

– Боюсь, что сейчас разговора не будет-с . Заняты Афанасий Серафимович. Торопятся они-с.

И именно в это самое время на резном крыльце особняка показался купец Ахвердов.

– А-а, надумал всё-таки, - крикнул он и жестом руки пригласил Савелия проходить во двор.
– Вот и ладно. Это, Порфирий Егорович, наш новый кучер, - пояснил Афанасий Серафимович, обращаясь к приказчику.
– Поэтому определи его с жильём, но в первую очередь накорми. И вот что, приодень нового кучера. А поскольку он у нас богатырь, всю справу закажешь у Изи Рамцера, да смотри не скупись, хлопец должен выглядеть так, чтобы издали видно было, что это кучер купца Ахвердова. Ты меня понял?
– купец выразительно посмотрел на приказчика, - вот этим сегодня и займитесь.

Чуть позади купца, за его спиной, стояла черноглазая девушка, но сегодня Савелий, ещё не до конца поверивший во всё сказанное купцом и от того занятый своими мыслями, внимания на неё не обратил, только и того, что отметил пальто касторового сукна, тёмную турецкую шаль, покрывающую голову и плечи, да высокие, коричневого цвета ботинки-румынки на шнуровке...

... Савелий уже в который раз поправил подушку под головой, повернулся на другой бок и взгляд против собственной воли опять упёрся в светлое пятно оконного проёма, задёрнутого пёстрой, в мелкий горошек занавеской - во дворе, под овальной крышей крыльца с вечера до самого утра горел фонарь. В ветреную погоду фонарь, раскачиваясь, поскрипывал, но Афанасий Серафимович строго-настрого наказал не смазывать его, безо всяких на то объяснений. Вот и сейчас до слуха доносился этот монотонный, безжалостно дробящий ночную тишину скрип и в такт ему, призрачно искажённые теневые полосы как бы крадучись перемещаясь из Святого Угла на лубочную картину, висящую не над кроватью, а на противоположной стене, где когда-то, видимо, при прежнем жильце, стояла кровать.

– А чего б и не смазать, - в сердцах как-то бросила кухарка Наталья, крепко сбитая, ещё молодящаяся казачка, проживающая в соседней комнате с отдельным входом со двора - иной раз так скрипит, с тоски выть хочется, хоть на стенку лезь.

Первое время, общаясь с кухаркой Натальей и тем же хромым конюхом Герасимом, Савелий вольно-невольно ощущал их настороженные взгляды на себе. Как могло случиться, что хозяин приблизил незнакомого парня и с первого дня доверил ему освободившееся после осенней ярмарки место личного кучера. Да, поговаривали, что там, на ярмарке, случилось несчастье, Афанасия Серафимовича понесли лошади и старый кучер настолько покалечился, что по слухам был определён в дом призрения, и какой-то хлопец предотвратил беду, укротив коней прямо перед отвесным склоном оврага. В их представлении бесстрашный удалец должен быть почему-то непременно невысокого росточка, подвижный, чем-то напоминающий прежнего кучера, старика Архипа, а этот высокий, широкий в плечах, какой-то медлительный и нерасторопный, не по возрасту степенный, меньше всего походил на героя. Уж не он ли это на самом деле? И если даже это он, почему тогда Наталья, и конюх были взяты на работу по рекомендациям, поначалу работали с испытательным сроком, а этого, стоило ему только переступить порог, хозяин приблизил, приодел, и тот через три дня приставил к исполнению непосредственных обязанностей. И главное не спросишь, с виду такой серьёзный, не знаешь с какой стороны подступиться. Сам же Савелий считал, что так оно и должно было быть. В тот день, когда купец, почитай, народился на белый свет заново, он настолько проникся доверием к незнакомцу, что любые испытательные сроки теперь выглядели бы просто смешными - ведь он, рискуя жизнью, спас Афанасия Серафимовича от верной гибели, а это уже говорило о многом, тем более, что по природе своей Савелий особой разговорчивостью не отличался и больше предпочитал помалкивать, нежели говорить.