– Конечно, помню.
– отзывается Наташа.

– Тогда Вы так жестоко оставили меня одного с моими надеждами!
– тихо произносит он и пристально смотрит на неё.

Натали вздыхает, а затем задумчиво отвечает ему:

– Я не могла поступить иначе. И вообще: мы слишком увлеклись нашей игрой в любовников!

– Значит, для Вас это было всего лишь игрой? А как же наши поцелуи и объятья, Натали?
– цесаревич подался вперед.
– Неужели для Вас они ровным счетом ничего не значили? И Вы по-прежнему видите во мне только друга?

Наташа постаралась отвести взгляд. «Ещё как значили, - подумала она про себя.
– Иначе бы я не вспоминала их так часто».

– А мы с Вами снова друзья, Ваше Высочество?
– спросила она, стараясь перевести разговор на другую тему.

– Помнится, я уже говорил как-то, что Вы напрасно считаете меня своим другом.
– Грустно улыбнулся Александр. А затем вновь посерьезнел и быстро добавил. – Натали, не кажется ли Вам, что мы, наконец, должны объясниться? В Зимнем Вы всё время избегаете меня, но здесь-то мы можем поговорить по душам! Не кажется ли Вам, что что-то важное проходит мимо нас с Вами?
– цесаревич порывисто взял её за руку, а она сидела, не шевелясь и широко раскрыв глаза. Он же, не отрываясь, смотрел на неё, ожидая ответа на свой вопрос.

«Какой смысл говорить, что я люблю Вас? Ведь между нами ничего не может быть!» - с горечью подумала Наташа. Собрав всю свою волю в кулак и стараясь избежать его взгляда, она произнесла:

– Вы женаты, Александр Николаевич. Принцесса Мария — моя подруга. Любые иные слова не имеют смысла.

Он выпустил её руку из своей и бессильно откинулся на спинку стула. Затем закрыл лицо ладонями и оставался неподвижен некоторое время. Натали смотрела на него, не зная, что предпринять. Наконец, опустив руки, Александр резко встал и начал ходить по комнате, говоря при этом отрывисто, порой бессвязно.

– Вы уехали… Убежали… И вся моя жизнь превратилась в один непрекращающийся кошмар. Я стал актёром в каком-то странном, чудном театре, где каждый Божий день мне надлежит с блеском играть свою роль. Ведь все вокруг лучше меня знают: что и как мне нужно делать! И я решил покориться: женился на Марии - ведь она замечательная, чудесная женщина! Я пытался полюбить её, но… Она мне как сестра, как добрый друг. И эта роль — любящего мужа - претит мне! Я ненавижу себя, потому что заставляю страдать женщину, которая любит меня всем сердцем! Но я не смог. Не смог полюбить её так, как любил другую женщину. И продолжаю любить.
– Тут он стремительно подошел к ней и наклонился так близко, что можно было разглядеть маленькие морщинки на его хмуром лбу.
– Вы были единственным лучиком в этом царстве масок, Натали! Смысл моему существованию придавала всего одна мысль: что Вы любите меня! Я вспоминал Вас каждый день, вспоминал каждый миг, проведённый подле Вас! Бесчисленное количество раз вспоминал наше последнее свидание, и во мне укреплялась надежда, что Вы бежали от себя, от своих чувств ко мне! Мне подумалось: какое благородство и самопожертвование! Но теперь я вижу, — устало добавил он и отстранился, - что ничего не изменилось: я по-прежнему для Вас только друг. А, значит, всё дальнейшее не имеет смысла.

При этих словах он повернулся и замер, устало положив руки на камин. Казалось, ему тяжело устоять на ногах. Репнина смотрела на его несчастное лицо, освещаемое пламенем, на его красивый профиль, который она так часто любила вспоминать в разлуке. Ей почудилось, что по его щеке скатилась маленькая слезинка.

– Так Вы любите меня? – прошептала она дрожащим голосом.

Александр устало повернулся к ней.

– Люблю. – Сказал он. А затем с горечью добавил – Сначала Вы были чужой невестой. Потом чуть было не стали чужой женой. Теперь Вы просто чужая и мне видимо давно надо было перестать надеяться! Но я люблю Вас вопреки всему: вопреки голосу разума, вопреки своему положению. Вопреки тому, что прекрасно понимаю, что даже если Вы когда-нибудь ответили бы на мои чувства, я бы ничего не смог Вам дать, а хотел бы подарить весь мир!

Он вновь отвернулся от неё и невидящим взглядом стал смотреть на огонь. Наташа сидела, пораженная его словами. Он любит её! И любил всё это время! Она вдруг поняла, как он, должно быть, страдал, скрываясь под своей маской. Как тяжело ему было на протяжении стольких месяцев мучиться от сомнений: любит ли она его? И как она, конечно, не со зла, но всё же – ранила его своей отстранённостью… Неужели они не смогут быть счастливы, если искренне любят друг друга? Почему судьба так несправедлива к ним?

Наташа пристально посмотрела на Александра и, словно приняв какое-то решение, поднялась со стула. Однако, она побоялась подойти к нему, поэтому осталась на месте и сказала срывающимся голосом:

– Ваше Высочество! Александр Николаевич!
– начала она отчаянно, - Я была глупа - как же я раскаиваюсь в этом! Простите меня, ведь я думала, что была всего лишь увлечением для Вас! Поэтому я и бежала из Зимнего: мне казалось, что так Вы быстрее забудете меня и полюбите Марию!
– и после некоторой паузы, видя, что он продолжает неподвижно стоять, почти прокричала - И я давно поняла, что так называемая дружба между нами - не более чем прикрытие истинных чувств. Я тоже люблю Вас!

Александр, словно поверженный громом, медленно повернулся к ней, и всё ещё не веря своим ушам, прошептал:

– Что ты сказала?

Их взгляды встретились.

– Что я люблю тебя.
– В глазах Наташи блестели слезы, а по лицу скользнула легкая улыбка.
– Да, люблю! И тоже вопреки всему! Люблю больше всего на свете!

В следующую секунду он бросился к ней и заключил в объятья. Она почувствовала, как он ищет её губы и ответила на поцелуй, обвив руками его шею. Александр целовал жадно и страстно, всё крепче прижимая её к себе, как будто боялся, что она может исчезнуть, испариться, вновь оказаться где-то далеко. А она отбросила все сомнения и покорилась: ему и судьбе, которая так неожиданно вновь свела их в Гатчине!