Тут я опомнился от своих размышлений, потому что на мой стол упала тень. Я поднял взгляд - в дверях стоял врач. И вот ведь у снов сила какая: знал я, что приснилась мне полная чушь, а все равно внутренне похолодел и напрягся, увидев его милое, совсем не вурдалачье лицо.

– Я ждал вас, ждал и решил навестить, - сказал он.
– Уже давным-давно рассвело, я думал, мы еще часа два назад на месте будем. Что с вами? Почему вы застряли? Так народ и все следы перетопчет. Слух уже пошел, что новый участковый оборотня ранил. Многие уже смотреть пошли, а скоро набежит еще больше. Так и все хорошие образцы погубят. Да и погода на тепло пошла, кровь может уйти вместе со снегом.

Показалось мне, или он в самом деле как-то странно приглядывался по сторонам - жадной такой украдочкой?

– Я наверх доложил, и мне велено уполномоченного НКВД ждать, - объяснил я.
– Вместе с ним отправимся. Хотите - в больницу возвращайтесь, хотите - вместе со мной энкеведешника дождитесь. А я вас чайком попотчую. Сладким.

Он присел, а я опять вытащил свой вещмешок - все мое имущество, с которым я прибыл, и были в нем остатки от моего запасца сахара и чая да кой-какие никчемные вещички - и извлек все необходимое, и чай сготовил, и сели мы с врачом покалякать в ожидании уполномоченного.

– Все документы по оборотню штудируете?
– спросил врач, кивнув на бумаги на моем столе.

– Штудирую, - меня позабавило употребленное им слово, и я решил взять его на вооружение, чтоб самому порой использовать.
– И, знаете, забавная картинка получается.

– Какая?
– полюбопытствовал он.

– А такая, что этот оборотень - единственный здесь, благодаря кому хоть какой-то порядок держится. Только страх перед ним и отпугивает местную нечистую братию от того, чтобы все склады разграбить да ночи напролет другие непотребства творить. Без него здесь никто не справится. И я не справлюсь. Вот он я - одна голова, две руки на весь огромный район. Вот я и думаю, - усмехнулся я.
– А какого хрена мне за этим оборотнем гоняться? Он же, выходит, мой первый помощник. Не лучше ли оставить его в покое? Ну, загрызет он иногда кого-нибудь, зато хоть по ночам буду спать спокойно - и жертв меньше будет, чем без него.

Врач ошеломленно меня слушал.

– Вы это серьезно?
– спросил он после паузы.

– Серьезно - не серьезно, а суть проблемы улавливаете?

– Суть проблемы в том, что у вас мигом руки опустились, как вы нынешнюю здешнюю жизнь увидели?
– спросил он.

– Руки у меня никогда не опускаются, - заверил я.
– Я говорю, так сказать, с точки зрения целесообразности.

– Пусть волк по ночам воет, людей пугает? Им же безопасней: по домам, взаперти, в целости и сохранности?

– Вот-вот. С волками жить - по-волчьи выть.

– А если люди не хотят выть по-волчьи?

– Да у них вой в душе стоит хуже волчьего. Неужели не слышите? Отними! Ограбь! Прикармань! Зарежь! Изгадь! Изуродуй! А вы мне о волках... Вы на волков не смотрите, вы дальше взгляните, по ту сторону волков...

– По ту сторону волков?

– Да, чтобы видеть, что за каждым волком есть человек. Есть такая гадина, которой мы должны интересоваться. А с волками пусть егеря разбираются.

– Не то вы что-то говорите, - кисло возразил врач.

– Вам так кажется, потому что вы в смысл слов моих не вникаете. Думайте, думайте. Не волчий вой, а то, что спрятано за волчьим воем, - вот где наша загвоздка. И вот где наш ответ.

– Вы не верите, что воет всамделишный волк? Вы полагаете, кто-то подражает волчьему вою?

– А разве это так трудно? Сами попробуйте.

Врач пожал плечами, запрокинул голову - совсем как в моем сне - и завыл точно так же, как во сне, тонко и жалобно, похоже на юродивого, находящегося на его попечении.

– Недурно получается, - одобрил я.
– Вам бы еще чуток практики, и вас от волка не отличить. А наш оборотень, наверное, еще и тренируется...

– Если тренируется, то где?
– спросил врач.

Я взглянул на него недопонимающе.

– Ведь во время репетиций его воя не должно быть слышно, - пояснил он.
– Иначе бы его сразу раскусили.

– Не слышно и не видно...
– протянул я; хотел еще кое-что добавить, но тут под окнами конский топот послышался.

– Совсем стыд потеряли - посреди бела дня на ворованных лошадях разъезжают, - обронил врач.

– А кого им бояться...
– начал я, но тут знакомый мой конокрад ворвался в помещение весь запыхавшийся.

– Поймали, начальник!
– торжественно заорал он.
– По вашей примете поймали, по боку его, пулей задетому! Народ его сейчас кончать собирается!

Мы с врачом так и подскочили.

– Не сметь самосуда!
– воскликнул я.
– Остановить их надо. Где убивают? Кого?

– В Митрохине, Колю инвалида, - объяснил конокрад, явно несколько разочарованный моей реакцией.
– А ведь как маскировался, гад! Несчастненький такой, по нему и не подумаешь! Его уже повязали, теперь осиновый кол вытесывают.