– Сложив все составляющие, я пришел к выводу, что речь идет о мумиях, - вдруг заявил Альмо.
– Они большие, не слишком легкие, в то же время представляют огромную ценность для коллекционеров. Особенно, если это мумии членов царской семьи кверитов. Их заворачивали в особый кокон, украшенный уникальным шитьем, серебряной, золотой гравировкой, драгоценными камнями, да и сами тела, как говорят, почти не истлевают, так что это действительно редкость и заветная добыча для контрабандиста.

– Теоретически Линго мог их вытащить из гробницы, если смог найти там боковой вход, пока все пробивались через основной.

– Идея маловероятная, но возможная, - признал Альмо.
– И если Нери не повредилась окончательно умом, сидя в гробнице, то мумии куда-то перепрятали. Скорее всего, недалеко, иначе в одиночку бы профессор не справился. Знать бы только, где это их старое место.

– А если это одна из уже исследованных гробниц?
– высказала я предположение.
– Если что-то надо спрятать, то прячут там, где оно не будет бросаться в глаза. Взять мумию и положить ее в пустой склеп из тех, что уже давно изучены вдоль и поперек, и в которые если кто и заглянет, то все равно не удивится паре мумий.

– Неплохо, Арианери, я пришел к тем же выводам, - подмигнул мне маг.
– Иногда у тебя получается мыслить логично. Альмо, а ты можешь хотя бы примерно предположить, в какой из старых гробниц нам следует искать?

– Я мог бы уточнить у профессора Грей, - нерешительно начал Альмо, но я его перебила:

– Нет, Мо, мы решили - никаких посторонних, только свои. Ладно, разберемся, вы пока думайте насчет гробниц, а я лучше соберу необходимую экипировку.

Когда я закрывала дверь, я услышала тихий голос Альмо:

– Это она про меня сказала? Что я свой?

Ох, Рохеда, ну что с тобой делать. Кажется, у меня на одного друга стало больше, вот кошмар.

– Ну и почему мы так долго думали, - бормотала я, когда мы брели по склепу, освещая тьму узких проходов только масляными фонарями.
– При дневном свете было бы куда уютнее.

– Какая разница, здесь же все равно одинаково темно в любое время суток, - как всегда, мне возражал Мо.

– А мне легче, если я знаю, что где-то сейчас светит солнце, - парировала я.

– Можешь быть спокойна - наш мир круглый, так что где-то действительно сейчас самый разгар дня, - и, как всегда, Альмо нес какую-то чушь. Но спасибо ему за попытку подбодрить.

Сола, конечно, с собой не взяли. Он уже не просто обиделся, он смертельно обиделся. Пришлось отдать ему свой старый набор инструментов, чтобы он не ныл. Главное, чтобы он из мести не разобрал корабль. Вот то, что он из мести никогда не выдаст нас археологам - в этом я была уверена на все сто, в Дыре своих не бросают, а вот насчет корабля у меня были большие сомнения.

Тушкана, кстати, тоже взяли с собой. Как сказал Север, он будет стоять на стреме. Опять какой-то тюремный жаргон Вэнко.

Маленькие камеры и комнатки все походили одна на другую. Вход на внутренние ярусы состоял из массивной бронзовой решетки, которая опускалась и поднималась с помощью цепочки с ручкой. Мы выбрали именно эту гробницу по самой тривиальной причине - именно над ней трудился весь прошлый год профессор Валув. Может, мы и зря избрали столь простой путь, но как Север любил говорить, все гробницы мы все равно за ночь не осмотрим, а так есть хотя бы шанс, что мы найдем какие-то зацепки. К тому же я была уверена, что профессор скорее стал бы носить с собой ключ от подотчетной ему гробницы, чем от какой-то посторонней. Не факт, конечно, что ключ и наше дело вообще как-то связаны, но не стоило терять надежды.

Пожалуй, я могла собой гордиться. Мы остановились возле решетки, загораживающей вход в следующую секцию. В ржавом железе выделялась блеском металла маленькая скважина.

– Итак, сейчас мы увидим, насколько мы были правы, - торжественно произнес Альмо, и его слова шепотом разлетелись по подземельям. Вэнко приложил палец ко рту, и мы замолчали. Я дрожащей рукой вставила ключ в скважину, и, о чудо, он подошел и даже провернулся, со скрежетом открывая нам дальнейший путь. Дальше шли два ответвления, мы не знали, куда свернуть, но решили не разделяться, так как я сразу схватила за рукав Севера, намекая на то, что никуда одна не пойду, а на Альмо не стоило даже смотреть. Вообще я считала, что археолога в столь священном для него месте должен охватывать профессиональный экстаз, ну, как это случается со мной, если я вижу что-то действительно гениальное в механике или инженерии, но, похоже, историков-лингвистов лепят из другого теста. Несмотря на все свое благоговение, Альмо явно не чувствовал себя уютно среди темных стен памятника древней культуры.

– Я теоретик, а не практический исследователь, - пробурчал он в ответ на мои недоуменные вопросы.

Так что мы пошли влево. Почему влево? В правом проходе сидел неприятный паук, и вот поэтому мы туда не пошли. Феминизм, говорите? А что это такое?

Ну, угадала я неправильно, мы зашли в тупик, так что все равно пришлось топать мимо этого огромного паучищи. Он мне странным образом напомнил начальника экспедиции, Тарантулуса или что-то в этом духе.

Финишная точка нашего исследования - камера с большими гробами или, как их важно назвал Мо, саркофагами - мне крайне не понравилась. То ли аукнулись неприятные воспоминания, то ли у меня поднялась температура, но мне очень хотелось поскорее уйти отсюда и вернуться на наш безмятежный корабль, запустить котлы и рвануть отсюда куда подальше. Проклятые пустоши, я согласна была даже на Бездну. Однако я помнила, кто заварил всю кашу, так что приходилось стоять до конца, пусть даже с помощью холодной стены склепа, к которой я прислонилась для поддержания тела в вертикальном состоянии.