Отойдя на несколько шагов назад, Энни оглядела свои труды и довольно хмыкнула.

– Теперь надо тебя довести до какого-нибудь укромного места, - сказала она, вытирая руки о край своего платья.

Кентавр медленно встал на все четыре ноги и отрицательно покачал головой.

– Надо уходить, - он посмотрел в сторону замершего противника.
– Это охотник, а значит и табун недалеко. Они будут мстить за смерть своего.

Рыжий кентавр неподвижно лежал в луже собственной крови. Кишечник, вытащенный из его разорванного брюха, тянулся через поляну на несколько десятков шагов. Пар вился над еще не остывшими внутренностями бедняги.

– Но ты ранен!
– возразила девушка.

Фол посмотрел на неё и улыбнулся.

– Не бойся за меня, маленькая карла. Мало кто из фейри может похвастаться такой же живучестью, как у моего народа. Главное - что ноги целы. Вернемся в моё скромное убежище, заберем вещи и отправимся к подземному царству.

Гуппер, молча наблюдавший за беседой Фиалки с кентавром, хмуро спросил:

– А ты на нас больше не будешь нападать?

На глаза Фола вновь навернулись слезы. Он опустился на колени и склонился перед ребятами так низко, насколько мог.

– Я клянусь, что не причиню вам вреда и буду защищать ценой собственной жизни, - его голос дрожал от сдавливаемого плача.

Гуппер хмыкнул и тут же получил звонкую затрещину от возмущенной Фиалки.

– Хватит, Гупп, - прошипела она, подбегая к скрюченному кентавру и обнимая его за могучую шею.
– Не надо таких клятв. Мы верим тебе. Ты не хотел причинить нам вреда. Это была случайность и мы тебя прощаем. Правда ведь, Гуппер?

– Правда, - пробурчал парень, подчиняясь её железному взгляду.

Фол перестал всхлипывать и, притянув Гуппера рукой к себе, заключил ребят в свои объятья.

– Ты...
– раздался хриплый, едва слышимый шепот, - ты променял своих собратьев на этих...

Рыжий кентавр смотрел на них глазами, полными ненависти. Он попытался приподняться, но смог лишь подтянуть руку к себе. Кровь хлынула из его рта на землю.

– Надо уходить, - тихо повторил Фол, бросив взгляд в сторону умирающего.

Гуппер не мог оторвать взгляд от поверженного кентавра. Горящие глаза на бледнеющем лице, перемазанном багрянцем свежей крови, прожигали парня до самых темных уголков перепуганной души. Чувствуя, как холод ужаса сковывает сердце, парнишка вцепился в руку кентавра.

– Тебя... загонят... как кролика...
– хрипел рыжий, сплевывая кровь, - растерзают... Тебе не скрыться...

Фол встал, легко поднимая ребят в воздух и пересаживая к себе на спину.

– Добей его, - тихо попросила Энни, глядя как корчится на земле поверженный кентавр, пытаясь ползти в их сторону.
– Избавь от мучений.

Фол молча кивнул и медленно приблизился к рыжему.

Бедняга уже просто хрипел, захлебываясь собственной кровью.

– Прости, брат, - печально сказал Фол и нанес мощный удар передним копытом в огненную макушку поверженного противника, прервав его жизнь.

Гуппер вздрогнул и отвернулся, чтобы не видеть бездыханное тело кентавра. Его взгляд скользнул по вытоптанному в пылу сражения полю и остановился на тускло поблескивающем под лучами солнца клинке. Все мысли о ужасе смерти тут же вылетели из его головы. Соскочив с гнедого кентавра, онподбежал к находке.

Клинок из тёмного метала был тяжелым и холодным. Гуппер ухватился за оплетенную грубым ворсом рукоять двумя руками и поднял кинжал над головой. В его руках этот короткий клинок казался мечом.

– Правильно!
– оживился Фол, оглядывая поле.
– Надо найти мой кинжал. Нельзя давать зацепок охотникам.

Фиалка кивнула, спрыгнула со спины кентавра и принялась высматривать потерянное оружие.

Но Гуппер не обращал на них никакого внимания. Его взгляд был прикован к отблескам лучей, танцующих на тёмном лезвии. Все переживания дня померкли и отошли на второй план. Впервые в жизни он держал в руках что-то смертоносное. Конечно, ему доводилось махать топором, раскалывая сухие чурки, но тот затупленный топор был годен только для колки дров. Меч же был специально изготовлен для сражения, для убийства.

Парень чувствовал, как отступают его страхи, вытесняемые зарождающейся уверенностью в собственных силах. Теперь он сможет постоять за себя. И защитить Энни. И помочь Мартину. Теперь нет ничего невозможного. Теперь у него будет великолепное прозвище!

– Ты чего застыл как каменный?
– усталый голос Фиалки прервал его мечтания.
– Надо уходить.

Она держала костяной кинжал Фола, украшенный тонкой резьбой. Размерами он ничуть не уступал металлическому клинку в руках паренька.