На первом этаже, в столовой, за массивным столом, застеленным белоснежной скатертью, сидели, тихо переговариваясь, отец Таллии и старший брат Сфолк. Девушка, поздоровавшись, села за стол, Эва принесла завтрак. Поковыряв в тарелке кашу, девушка отставила её в сторону, протянула руку к кружке с отваром.

– Ваше магичество, - сказала Эва.
– Вы хоть как-то повлияйте на дочь! Ведь не ест ничего, её скоро ветер по земле катать будет.

Линдрас, сделав глоток горячего отвара, с укоризной посмотрел на дочь.

– Таллия, а ведь Эва права - ты же светишься вся! Так и до болячки недалеко.

– Она соревнуется с Вирдой, отец, - усмехнулся в усы Сфолк.
– Та тоже чуть что, сразу худеть начинает.

– Арма, да упокоится её душа с миром, такая же была, - с грустью произнёс Линдрас.
– Ваша мать красивая была, слов нет. Всегда за собой следила. Таллия, как с учёбой дела обстоят? Маг-лекарь Ардас говорит, что у тебя неплохо получается исцелять людей. Это всё хорошо, конечно, но твоё ли это занятие, дочка?

– Если получается, то - моё, папа, - пожав плечами ответила Таллия.
– Здоровье людей - это самое главное. Приятно, когда после излечения тебе говорят спасибо.

– Тоже верно, дочка, - произнёс чародей, поглаживая окладистую бороду и усы.
– У тебя сегодня день отдыха, чем будешь заниматься? А хотя - о чём это я! Опять под землю, в шахты пойдёшь?

– Я уже в пути, - ответила Таллия.

Элмор, красивый город с преимущественно каменными строениями, распростёр свои плечи вдоль небольшой реки Висты, которая впадала в широкую и полноводную Уну. Таллия, прежде чем тепло одеться, подошла к окну, любуясь городом.

Скоро придёт настоящая весна - город оживёт, наполнится криками птиц, вернувшихся с Южных островов, деревья из унылых и однообразных превратятся в празднично разукрашенные зелёной и яркой листвой.

Пустошь вздохнёт полной грудью, стряхнёт с себя наваждение зимы и холодов, покроется молодой и сочной травой, которая будет кланяться тёплому ветру-проказнику. В Пустошь, в самые дальние уголки, устремятся пятёрки "удачников" - старателей, которые будут методично прочёсывать брошенные города и поселения людей в поисках драгоценностей и свитков со всевозможными заклинаниями. В том числе и с заклинаниями исцеления.

Тогда у лекарей добавится много работы - редко кто из Пустоши возвращался без увечий и полностью здоровым. Древние маги умели накладывать на вещи в брошенных домах заклятия, которые не разрушались на протяжении многих столетий.

Окна выходили на север, Таллия пыталась рассмотреть очертания Синих гор, которые располагались в сорока километрах от Элмора. Но сейчас горы затянуло свинцовыми тучами - предвестниками ухудшения погоды и приближающихся дождей.

Только Красные горы, великие и неприступные, видны очень чётко - тёмный абрис на фоне пока ещё голубого утреннего неба. Чуть правее Красных гор, в лучах магического защитного поля, которое частично отражало лучи Гарала, купался город Эвелирум. Город-тюрьма, как говорил отец.

Таллия непроизвольно поморщилась - город иногда вызывал у девушки благоговейный трепет, но чаще - чувство отвращения. Столько миллионов человек живут в каменном мешке, даже не подозревая о той красоте, которая окружает город-великан.

Это нужно быть гением зла, чтобы внушить людям отвращение к природе. Кто этот гений, девушка не знала, отец всегда уходил от этой темы. Но когда-нибудь она узнает правду о Эвелируме, правду о том, почему отец и мама сбежали из города сюда, в Пустошь.

Таллия вздрогнула - Дум бросил в окно мелкий камешек, показывая рукой на осёдланных лошадей. Да, пора отправляться в двухчасовой путь к заброшенным шахтам у подножия Синих гор.

У выхода из дома девушку ждала Эва. Она протянула девушке свёрток с кусочками подсоленного чёрного хлеба.

Черныш, двухгодовалый жеребец чёрной масти, приветствовал хозяйку тихим ржанием. Тиллия обратилась к Думу:

– Опять твоя любимая на меня пожаловалась отцу.

– Это она любя, красотка, - улыбнулся карлик.
– Ты для нас как вторая дочь, ей-ей!

Черныш подтолкнул Таллию в плечо, дескать, где моё обещанное угощение, хозяйка?

– Что за создание интересное?
– сказал Дум.
– Все лошади любят сахар, а твой - подсоленный чёрный хлеб. Гурман какой-то, честное слово.

Позади остался Элмор и стражники, которые при виде Таллии расправили плечи, впереди были бескрайние просторы степи. Черныш, казалось, не касаясь земли, нёс девушку вперёд.