Шрифт:
– Толя, может, ты прочтешь что-нибудь из последнего?
Юный поэт сверкнул хрустальными глазами и произнес:
– Если это будет интересно присутствующим...
– Кто ж знает? Но мы послушаем, - снисходительно согласился Орлов.
Маша была готова броситься на защиту ученика, но Толя, кажется, не обиделся. Он достал из кармана свернутые листочки, прокашлялся, глотнул чая и начал читать несколько монотонно, в "авторской" манере.
Маша слушала, с упоением погружаясь в стихию поэтических страстей. На миг она даже забыла об Игоре, который с интересом наблюдал за ней. Толя внезапно умолк. Маша очнулась и вздрогнула, наткнувшись на пристальный взгляд Орлова. Его, видно, нимало не тронули изысканные рифмы и чудная мелодия стиха. Игорь молчал, на лице его рисовалась неприкрытая насмешка.
– Хорошо!
– сказала Маша, обращаясь к поэту и силясь не раздражаться от дурацкой ухмылки недалекого типа.
– Может, еще?
В голосе ее не было уверенности, и тонко чувствующий все ее настроения Толя сказал:
– А больше ничего нового нет.
Опять повисло неловкое молчание. Игорь, борясь с желанием курить, вертел в руках зажигалку и мрачно глядел на поэта. Толя решительно поднялся и, сославшись на какие-то дела, стал прощаться. Маша не удерживала его, лишь виновато пролепетала:
– Можно было бы и старое почитать...
– Человек торопится, у него дела, - встрял Орлов и услужливо подал юноше пальто.
Толя спокойно принял его, оделся и ушел, сказав на прощание:
– До свидания, Маша.
Игорю лишь сдержанно кивнул.
Они вернулись на кухню. Орлов повеселел.
– Так кто он тебе?
– Кто?
– глупо спросила Маша.
– Да этот вот юноша бледный со взором горящим.
– Ишь, ты!
– съязвила Колосова.
– Мы знаем Брюсова?
– Брюсов? Что за кекс?
– парировал Орлов.
Маша невольно рассмеялась.
– Поэт Серебряного века.
Игорь пожал плечами:
– Откуда ж нам, посконным, знать его? Мы в университетах не обучались...
– И добавил: - Училка на уроках литературы обзывалась.
– А где обучались?
– пропустив мимо ушей "училку", тотчас полюбопытствовала радушная хозяйка, подливая чай в чашку гостя.
Гость благодарно кивнул и не ответил. В этот момент зазвонил его телефон, который на диво долго молчал.
– Говори!
– по обыкновению рявкнул в трубку Орлов. Маша опять вздрогнула.
Игорь некоторое время внимательно слушал, лицо его оставалось непроницаемым. Маша занялась посудой, давая понять, что ее ничуть не интересует частная жизнь малознакомого мужчины. Орлов сказал еще только одно слово:
– Понял!
– и убрал телефон в карман.
Некоторое время он смотрел на хлопочущую хозяйку, затем проговорил:
– Ладно, пора и честь знать...
Однако не спешил подниматься. Колосова застыла в ожидании.
Она поймала себя на том, что ей вовсе не хочется отпускать нахального гостя. Это открытие развеселило и огорчило Машу. Вот не было печали! Да пусть идет! Что он Гекубе, что ему Гекуба?
Игорь задумчиво вертел в руках чайную ложку.
– Надо идти!
– еще раз пробормотал он.
Очевидно было, что идти ему не хочется. Только вот Маша ли тому причиной? Нет, скорее то, что он услышал в телефоне. Тут ожил городской телефон. Конечно, это Милка не выдержала, бедолага.
– Ты чего не звонишь?
– с места в карьер заорала она.
– Я тут жду, жду!
– Ну, подожди еще немного, - мирно попросила Маша.
– Ты что, все еще не одна? А кто там у тебя?
– в голосе явственно проступало непомерное любопытство.
– Нет, Колосова, ты как хочешь, но я должна это видеть! Сейчас приеду к тебе. Накормлю своего охломона и поеду. Представляешь, что он сегодня вытворил?..
– Мил, подожди...
Однако Милка не слушала. Она что-то быстро говорила в трубку.
Игорь медленно поднялся и сделал знак рукой, что уходит, не желая мешать. Маша отрицательно потрясла головой, но Орлов все же двинулся к двери. Похлопав по карманам, он проверил, все ли на месте. Колосовой никак не удавалось вклиниться в речь подруги, а бросить трубку не пришло в голову. Она с сожалением следила за гостем, который открыл дверь, постоял немного на пороге, не оборачиваясь, затем кивнул и вышел.
Маша горестно вздохнула и сказала в трубку:
– Все, Мил, можешь не спешить. Я одна, как всегда.
Милка притихла.
– А кто был?
– Вот приедешь и расскажу.
Глава 8
"Месчане"
Милка Попова обладала ярко выраженной азиатской внешностью. Еще в студенческие годы она рассказывала что-то про отца японца, про самурайские корни. Какая-то удивительная романтическая история, в которой фигурировал японский дипломат или шпион, влюбившийся в красивую русскую женщину по фамилии Попова. Кажется, даже фотографии показывала, но, может быть, Маша сама уже домыслила их. Позже Милка не любила возвращаться к этой истории и никогда ее не пересказывала. Она, конечно, была ужасной выдумщицей, могла и приврать, но полностью придумать - вряд ли. Тем более что Маша видела у Милки дома портрет мужчины, похожего на японца. А мама ее жила не в Москве, где-то в глубинке.