Так как пришлось задействовать свою левую руку, Гермиона ударила его по той стороне головы, которая и без того обильного кровоточила с самого начала. И теперь девушка чувствовала себя покрытой его кровью. Как после кровавой ванны. Желудок скрутило и сжало, грозя вывалить содержимое наружу. Просто выблевать всё. Она слышала, как Малфой над ее головой тяжело бухает по ступенькам. У нее было форы чуть больше, чем один пролет, но он ее нагонял.

Лестница, которая вела на первый этаж, была охвачена огнем, как и дверь, что вела на второй. Ей пришлось снова бежать наверх и выбираться на третий уровень, краем глаза отмечая Малфоя в начале лестничного марша как раз тогда, когда она сама дергала дверь. Гермиона слишком поздно вспомнила, что именно сюда Малфой послал Крэбба. И не то чтобы именно он встречал ее с той стороны, но разницы не было никакой.

Ее появление было встречено секундным удивлением, незамедлительной дуэльной позицией и после – трехсекундным замешательством. Гермиона не имела ни малейшего представления о том, кто был этот человек, но узнала в нем студента Хогвартса – только с более старшего курса. Просто смутно знакомое лицо, промелькнувшее в далеких воспоминаниях.

Дверь за ее спиной распахнулась, и по тому шуму, с которым она захлопнулась, можно было смело утверждать, что Малфой в бешенстве. Гермионе захотелось закрыть глаза. Ей захотелось распасться на молекулы, стать частью воздуха и исчезнуть. Но больше всего она хотела обратно свою палочку, чтобы наконец покончить со всем этим.

– Я ее поймал, Блетчли, – Малфой произнес это так, словно уже начал сдирать с нее кожу.

– Это же Гермиона Грейнджер, не так ли? Маленькая идиотка Гарри Поттера?

На звук голосов из одного из дверных проемов вышел Крэбб.

– Что тут происходит?

Казалось, он вообще не обратил на Гермиону никакого внимания, будто это было обычным делом лицезреть окровавленную, зареванную девицу, выглядящую дико и несколько ненормально. С другой стороны…

– Грейнджер, верно? – Блетчли взглянул на Крэбба, кивнув головой в ее сторону.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите. Меня зовут… – Гермиона говорила убедительно, но вранье никогда не было ее сильной стороной.

– Конечно не имеешь, грязнокровка, – парень кровожадно улыбнулся щербатым ртом.

– Блетчли, я же тебе сказал…

– Вообще-то, ее поймал я, Малфой. Судя по всему, она от тебя убегала. И если бы не я, девчонка могла бы уже улизнуть.

– Не согласен. Если бы не я, она могла бы улизнуть уже давным-давно, – Малфой усмехнулся – Гермиона представила себе это так явно, словно видела его губы. – Ты оставишь м…

– Я не подчиняюсь твоим приказам, Малфой, – прорычал парень.

Ох, вот это было хорошо. Если они друг на друга разозлятся, у нее может появиться шанс сбежать. Гермиона подобралась, готовя тело к первой же возможности, несмотря на то, что Малфой подошел к ней ближе.

– Грязнокровка моя. И ты либо… – Гермиона рассвирепела и крепко сжала кулак.

Может быть, ей стоит просто набросится на них. Пусть они расправятся с ней, но она умрет, хотя бы раз врезав Малфою по морде.

– Кто это у тебя, Майлз? – раздался новый голос из смежного коридора – кричащий мог видеть только Блетчли с палочкой в руке.

Крэбб оскалился, услышав приближающиеся шаги, и Гермиона догадалась, что к ним направляется еще одна группа людей. И вот тогда она и вправду закрыла глаза, всего на чуть-чуть. Потому что теперь всё точно было кончено. Смерть или заключение, но надежды на побег больше не было. А когда человека покидает надежда, он сдувается. У Гермионы будто бы разом закончилась вся энергия.

Она сдалась. Но не в том смысле, что смирилась, что станет чьей-то игрушкой, которую будут передавать по рукам, словно пустую оболочку. А в том, что приняла то, к чему неизбежно вела эта ночь. Что в ее ближайшем будущем не будет дома, душа и лечения. Она смирилась, что у нее больше нет надежды.

И вот тогда, именно в ту секунду, она почувствовала самую ослепляющую боль в своей жизни. После, когда вспоминала об этом, Гермиона признавала, что и в самом деле не могла видеть. Просто вспышка красного, а затем чернота. Словно все ее чувства выключились – такой невыносимой была эта боль.

Малфой схватил Гермиону за поврежденную руку и дернул назад, отчего весь мир перед глазами раскрасился в красный. Раненым боком она врезалась в стену, а затем раздались тошнотворный хруст, хлопок и треск. В памяти остались только боль, чавкающие звуки, крики на периферии сознания и тошнота, когда она ударилась об пол и наклонилась вперед. А затем - чернота. Блаженная чернота.

========== Два ==========

00:08

Гермиона открыла глаза. Она чувствовала себя так, словно ее разобрали на части, а потом собрали заново. Двигаться не получалось – просто не хотелось. В поле зрения появилось что-то черное, оказавшееся черным ботинком, носок которого стучал ее по подбородку. Девушка со свистом втянула в легкие воздух, после чего ее быстро подняли на ноги.

Она протестующе застонала, захлебываясь стекающей в горло слюной, и наклонилась вперед. Ее тут же резко дернули за волосы, от чего в голове зазвенело, она несколько раз моргнула и уставилась на… горящий потолок?