– Намного большая загадка друг мой, как в твоем городе оказался белый котенок?
– ответил старец.

– И правда, - подумал Арчи. Он расстегнул куртку, и вынув своего спутника, опустил на пол. Котенок робко сел у ног, оглядываясь по сторонам.

И тут большой кот спрыгнул вниз, увидев родную кровь.

– Не бойся, Маркиз его не тронет - произнес старик, усаживаясь за стол. Он ласковый и добрый, хоть и выглядит гигантом.

Сахарок словно увидев свое отражение, кинулся к Маркизу. Тому не понравился затхлый, болотный запах котенка и он стал усердно вылизывать его, на правах хозяина.

– Выходит Вы меня пощадили из-за котенка?
– спросил Арчи, - Если бы не он, лежать мне сейчас под дубом...

Старику стало не по себе. Юноша точно подметил, что удержало его руку. Это была правда. Горькая, но ее нужно было принять.

– Клянусь богом, - думал старик, - мне в тысячу раз должно быть горше от его слов, чем ему! Его слова обличили мой страх и глупость. Где же та мудрость, что собирал я всю жизнь, если слова юнца рассыпали ее в прах? Я готов был лишить его жизни от собственного страха, затмившего мой разум. О, как же я ничтожен, если до сих пор боюсь чумной смерти?! Господь, не допустил свершиться беззаконию...

– Прости, я старый олух, испугался смерти! Видимо, жив еще во мне тот ужас, что пережил я много лет назад. Я был уверен, что изжил его, но он будто спящее чудище ожил во мне. Не я это был у дуба... Слуга своих тайных страхов.

– Может быть мама моя, тоже не по собственной воле меня предала?
– спросил Арчи, жадно вцепившись в надежду. Может быть, она просто испугалась?

– Ты прав... По собственной воле, люди зла не хотят творить. Все зло в мире происходит будто наваждение. "Великий властелин" правит поступками людей, и имя ему страх.

Он может быть малым как этот котенок, портя человеку его повседневную жизнь, а может быть грозным чудищем. Страх болезней и страданий, страх нищеты...Страх смерти.

В решающий момент, он всегда застает человека врасплох. Подлый и коварный, сотрясает душу внезапностью, лишая человека воли, толкая его на подлость и измену.

Арчи было тошно. Он вспомнил слова отца, о том, что он чужой в городе и ясно почувствовал их смысл. Хотя бы самую малость понять - За что?

За что ему все это? Хотелось закричать, что он живой, имеет право на жизнь, но как хрупка она была в руках другого, кому ты был непонятен и чужд.

– Давай обедать, - произнес старик, видя, что тяжелые думы одолели юношу. Будет день и будет пища, не унывай и не горюй. Много тебе еще предстоит познать в жизни. Будь готов к горькому знанию, оно открывает глаза на этот мир.

Душа-изгнанница нашла приют, и жизнь дальше покатилась своей привычной дорожкой.

Правда, то, как жил Иона (так звали старца), было совсем необычно для Арчи. Особенно пища и питье. Все было пресное и постное, ни любимых маминых подливок, ни соусов. Лягушек с улитками Иона не ел и не выращивал, пива не пил, а уж про настойки и говорить нечего. Но больше всего Арчи страдал без любимой, пахучей, бахайской воды. Ту, что пил старец, была просто невыносима. Пустое, безвкусное пойло. Цветом, она была как кусочки горного хрусталя, что продавали иногда на городской ярмарке. А старик, наоборот страсть как гордился ею, говоря, что эта самая вкусная вода на сотни миль вокруг. Арчи глядел на него с сожалением, думая, что если бы он попробовал бахайской воды, знаменитых щей и пива, вряд ли остался равнодушным.

Первое время юноша пытался даже добавлять в воду кислые, терпкие и горькие травы, лишь бы придать ей вкус. Иона с улыбкой наблюдал, за своим новым жильцом, зная, что время возьмет свое. И действительно, то, что было для Арчи естественно, требовало теперь лишних усилий и времени и не приносило удовлетворения. Рано или поздно парень должен был привыкнуть к новой жизни.

Когда это произошло, Арчи не запомнил, но как-то раз, придя разгоряченный летним солнцем, он с удовольствием опорожнил большой корец холодной родниковой воды.

– Ух, хорошо!
– воскликнул он.

Иона тихо порадовался, не сказав ни слова. Образ жизни как вторая натура, невозможно его скинуть с себя когда захочется. Только чуткое время, заботливо и мягко, счищает с человека его старые привычки, глупости и заблуждения.

Вечерами, сидя за столом, освещенным масляной лампадой, старец рассказывал Арчи удивительные истории. То, что сам видел, то, что слышал от других. Юноша слушал его раскрыв рот, дивясь другому миру. Воображение рисовало ему неведомые страны, сказочные пейзажи и он на время забывал свою тоску по дому.

Конечно, он тосковал. Прежде чем уснуть, память бесцеремонной "хозяйкой" влекла его в родной дом. Вечно строгая мама теперь казалась самой лучшей на свете, отец, школа, даже старая карга Гирма... Тоска смягчила острые жала обиды. Ему хотелось вернуться, но он знал, что все не так. Забывая плохое, стирая его из памяти, человек тешит себя иллюзией. Но все остается прежним. Зло остается злом, грубость и алчность все те же.

Большую силу воли нужно иметь, чтобы оставить подобную жизнь, но еще большая воля нужна, чтобы не вернуться.