Вдруг на соседнем камне, в метре от места, где он сидел, Арчи увидел большую изумрудную ящерицу, греющуюся на теплом граните.

– Мы спасены, Сахарок!
– прошептал Арчи, боясь спугнуть добычу. Посадив котенка за пазуху, он украдкой стал обходить камень. Подкравшись с теневой стороны, Арчи изловчился и схватил потерявшую бдительность жертву.

– Бай-йо!
– воскликнул Арчи. Ящерица была очень большая, по крайней мере никогда он не видел таких в окрестностях своего города.

Выпотрошив и почистив ее наспех, юноша нарвал стеблей дикого чеснока для вкуса.

Сахарок с жадностью уплетал голову, хвост и лапы. Арчи, сдабривая сырое мясо соком чесночной травы тоже с удовольствием утолял голод.

Каменный холм оказался спасением для беглецов, поскольку ящериц здесь оказалось огромное количество. Не зная, что ждет их впереди, Арчи решил запастись мясом про запас. Наловив, десятка полтора ящериц, он выпотрошил их и разложил вялиться на горячем валуне. Изумрудные полоски, через пару часов потемнели и высохли. К вечеру запас провизии был готов. Арчи оторвал кусочек и причмокивая с удовольствием губами, произнес - Не дурно!

Первую свою ночь друзья провели под старым еловым валежником. Арчи нарезал веток ясеня и устлал ими землю. А чтобы ночью их не намочил дождь, накидал сверху листьев и мха.

Засыпая, юноша слышал приятное мурлыканье котенка у себя на груди. Сытый, довольный Сахарок, успокаивал душу. Но мысли о доме, о маме, об отце, тяжелели вместе с веками и погрузившись в сон закружились в мутном водовороте.

Арчи казалось, что он вот-вот захлебнется. Но тут появлялся отец и протягивал ему куртку. Темная мутная бездна Бахи манила к себе. Страх, камнем ложился на душу, но из глубины, вдруг появлялся котенок с бирюзовым глазами, и неведомая сила выхватывала Арчи на воздух. Грозный грохот наполнял сон. Сквозь пелену слез, он видел лежащую мать. Он хотел ее поднять, но жар не подпускал его к ней. Он искал воду, чтобы погасить огонь и снова проваливался в холодные воды Бахи. Продираясь сквозь лес странных сухих стволов, он поднимал голову к небу и ужас сковывал его. Гигантские костыли Гирмы, словно вековые сосны возносились ввысь, а сверху на него щерилась беззубым ртом страшная ведьма, твердя без умолку - "Недоносок". Муха протягивала ему котенка, а затем, расправив крылья улетала прочь. Арчи бежал за ней крича, что ему тоже нужны крылья, но тут град камней сбил его наземь и он проснулся.

Страшные видения растворились под натиском солнца и пения птиц. Только сейчас Арчи понял, что слышит нечто удивительное, чего никогда не слышал ранее. Со всех сторон, будто мириады крохотных оркестриков рассыпались трели и веселый щебет. Сахарок, сквозь прорехи валежника внимательно следил, за юркой пестрой птахой заливающейся от избытка чувств. Все вокруг пело и наполняло воздух радостью.

Окончательно сбросив остатки наваждения, Арчи решил тронуться в путь. На их счастье, на поясе Арчи оказалась небольшая кожаная фляга. Набрав воды в распадке и изловив еще пару ящериц, друзья позавтракали и подстегиваемые жаждой открытий зашагали вперед.

Вдали виднелись горы, и рассудив, что лучше обогнуть их с южного склона, Арчи взял курс на снежную вершину.

Дорога была ровной, и идти было легко. Сахарок сидел на плече у Арчи как заправский рулевой. Легкий ветерок ерошил шерстку котенка, играя белоснежной волной.

Когда благоволят бродяге боги, то все вокруг способствует его пути. Тайным чувством Арчи ощущал поддержку богов. Невероятным стечением он избежал смерти и теперь оказавшись, невольным изгнанником, стремился вперед. Легкие, новые башмаки вселяли уверенность на долгую дорогу. Весна стремительно приближало лето, и шанс добраться до новой обители. За несколько следующих дней, друзья покрыли приличное расстояние, приближаясь к обратной стороне горы. Ельники постепенно сменились лиственными рощами, стали чаще попадаться цветочные луга, дурманящие путников ароматами весенних трав. Стремительные стрекозы шныряли вокруг, выводя из себя своим стрекотом котенка.

Из сухой ветви, Арчи соорудил себе подобие шеста, для облегчения пути и для возможной защиты. Земли были для него чужие, и нужно было быть готовым к нежданной встрече.

В полдень, когда солнце особо распалялось, они делали привалы в тени больших деревьев.

Без цели, без дороги, не ведая границ безлюдья, шел горбун с котенком за новой жизнью... За новой надеждой.

В полдень четвертого дня пути, пережидая полуденное солнце, друзья отдыхали в тени одиноко стоящего дуба. Сахарок освоившись, постоянно пытался ускользнуть от Арчи, но юноша опасался задремать. В очередной раз, засунутый за пазуху, котенок смирялся со своей долей и засыпал. Полуденная дрема разморила Арчи больше обычного, и он тоже заснул. Дневной сон много приятней ночного. Он светлый и радостный. Ночные грезы обычно пугающие разум, разбавляются светом, даря безмятежность и покой. Что-то неясное снилось Арчи, легкое и воздушное, но в какой-то момент он почувствовал, как что-то выталкивает его из сладких грез. Он проснулся, и открыв глаза, зажмурился от света. Деревянная палка почему-то больно тыкала его в грудь. Арчи толкнул ее в сторону. Она снова вернулась и ударила.

– Ай!
– воскликнул Арчи, и подняв глаза выше, увидел стоящего перед ним человека.

Он глядел на него не моргая, думая, что он еще спит. Когда же противная палка вновь больно ткнула его в грудь, Арчи вскочил на ноги.

– Что тебе нужно?!
– вскрикнул он, глядя снизу вверх на огромного незнакомца.

Перед ним стоял высокий, прямой как сосна мужчина. И было ясно, что он не горбун.

Седовласый старец был одет в светлую, длинную мантию, подпоясанный поясом, в руке он держал легкий и прочный буковый посох. Если бы Арчи был сейчас дома, он бы решил, что это какой-то сказочный персонаж из детских книг.

– Ты кто такой и зачем пришел в эти края?!
– промолвил старик.

Арчи мог в самых ярких красках рассказать незнакомцу о своих злоключениях, но не мог связать слов. Потрясенный он стоял, тараща глаза.

– Глухой?

– Нет!
– наконец-то выдавил Арчи, - Меня зовут Арчибальд, я родом из Бахи.

– Так ты горбун?!
– повысив голос, спросил Старец. А я то сразу не заметил. Зачем ты здесь, может ты прокаженный или чумной? Горбуны сами никогда не покидают Баху, уж я то знаю.