– Конечно, могу, - отрезала мама.
– Я его мать, и никто не может мне помешать, ведь я не работаю ни в колледже, ни в Офисе поселений.

– Ротмер...

– Я забронирую билеты в то время, пока Сара будет в Офисе, - сказал папа.
– Хочешь взять с собой еще кого-нибудь? Возможно, Офис поселений ничего не заподозрит, если эта поездка будет похожа на семейный визит.

– Меня не очень волнует то, насколько глупо будет выглядеть Офис, - заметила мама.
– Но мы можем обсудить это, когда поедем в город. Если ты, конечно, считаешь, что это необходимо.

Тем все и закончилось. Как только приехала коляска, мама, папа и профессор Грэм отправились в город. Они были там весь день, и я с легкостью отдала бы свое лучшее воскресное платье и год моей жизни, чтобы посмотреть, что случилось, когда мама прибыла в Офис поселений. Я даже хотела пойти к Ренни и попросить ее сделать заклинание для ясновидения, но в конце концов отказалась от этой мысли. Ренни бы захотела узнать, зачем мне это, а хранить секреты она не умела - даже ценой своей жизни. К тому же я не была уверена, умеет ли Ренни создавать такие заклинания. Насколько я знала, она не очень-то старалась на уроках магии в школе, и даже если она научилась этому заклинанию... Что ж, она уже давно закончила среднюю школу и вполне могла забыть, как его создавать.

Мама и папа приехали домой только к ужину и ни слова не сказали об Офисе и Лане. Я хотела было сказать Лану сама, но потом поняла, что родители не хотели, чтобы мы об этом знали. Я не могла забыть о том, что я слышала, но я могла притвориться, что меня там не было.

Три дня спустя папа, профессор Грэм и профессор Джеффрис отправились изучать поселения.

Их не было почти все лето. Мы получали каждую неделю письма - они приходили так же регулярно и неуклонно, как появлялись восток и закат, - и мама читала их нам вслух после ужина. Иногда люди из колледжа останавливали нас на улице и спрашивали о том, как дела у нас и у папы. В основном это были студенты и профессора. Дважды нас навещал декан Фарли. Из Офиса и из Совета поселений не приходил никто.

В то же время в Мельничный город начали съезжаться люди. Это были жители поселений: семьи фермеров, которые решили переехать в безопасное место и подзаработать денег, раз уж их урожай пропал. Также приехали новые жители с Востока, которые надеялись получить новую землю от Офиса поселений. Но на восточной стороне от Мамонтовой реки осталось мало земли, а Офису и так хватало забот: им надо было следить за деревнями и городками на западе, и они не собирались раздавать новые земли. Поэтому жители Востока почти всегда уходили ни с чем.

Папа вернулся домой в середине августа. Они с профессором Джеффрисом просто приехали однажды без предупреждения - как раз тогда, когда мама пила чай со студентами на переднем крыльце. Папа и профессор полностью обгорели на солнце, и их одежда оказалась в пыли после долгого путешествия, но мы с мамой все равно их обняли. Потом мама заставила их сесть и выпить чаю, несмотря на то что они были в пыли, хотя она ни за что в жизни не позволила бы это сделать ни одному из моих братьев.

На следующий день папа отправился в Офис, который занимался вопросами регулирования поселений. Домой он вернулся в ужасном настроении и тут же заперся у себя в кабинете. Через три дня он отослал копии отчета по поводу того, что происходило в поселениях, в Офис, дяде Мартину из Нового Амстердама и мистеру Лорингу из Вашингтона - он был главой отдела, который занимался вопросами, связанными с Границей, и заправлял всем Офисом поселений в стране. Копии отчета также получили несколько сенаторов, дюжина членов законодательного собрания, которые представляли пограничные штаты, расположенные возле Мамонтовой реки, и главы самых больших поселений, несмотря на то что один из них был в Срединных Равнинах посреди Мамонтовой реки и вообще не имел с папой ничего общего.

С того дня и до начала школы в нашем доме было очень много людей: его можно было сравнить с вокзалом в людный день. Люди приходили и уходили, и разговаривали с папой о его отчете. Три раза появлялся декан Фарли, а однажды я видела даже директора школы мистера Грэя, который пришел в сопровождении профессора Джеффриса. Профессор качал головой и говорил папе, что он настоящий храбрец. Правда, директор заметил, что папа сделал только то, что должен был делать любой человек с совестью. Он говорил еще что-то о том, что Офис Поселений должен наконец-то понять, что колледж не будет плясать ни под чью дудку. Позже я спросила Хью, что имел в виду мистер Грэй, а он заметил, что мистер Грэй был рад показать Офису, что они не могут командовать колледжем.

– Наверно, он не мог сказать им об этом прямо, - задумчиво добавил Хью.
– Ведь он ректор колледжа, и в Офисе могли обидеться.

За день до начала школы мы с Ренни выдергивали сорняки в саду возле кухни, как вдруг во двор вошли двое мужчин. Они носили яркие рубашки и пиджаки из простой ткани. На головах были квадратные шляпы с лентами, в которые были воткнуты перья. Человек постарше был высокий, довольно худой и темноволосый в шляпе с квадратными полями и тремя соколиными перьями. Второй мужчина был среднего роста со светлыми волосами и широкими плечами. Я отметила, что он ненамного старше моего брата Чарли. У него в шляпе было только одно перо - воронье. Оно было длинным и блестящим. Как только Ренни заметила его, она выпрямилась и пригладила волосы.

– Прошу прощения за вторжение, дамы, - сказал мужчина постарше, и Ренни еще больше выпрямилась, стараясь произвести впечатление получше. Не хватало только самодовольной улыбки.
– Не подскажете, где нам найти профессора Ротмера?

– Папа в кабинете, - сказала я.

Ренни хмуро взглянула на меня, а потом улыбнулась гостям своей самой лучшей улыбкой.

– Отец внутри, - сказала она.
– Подойдите, пожалуйста, к крыльцу. Эфф пока сбегает и позовет его.

– Это будет наиболее удовлетворительно, - ответил мужчина постарше.