Успокоиться так и не удалось. Фильмы казались не интересными, картошка пресной.

Письма манили. Но он боялся. Боялся, что если узнает еще что-то, просто рванет к ней. И плевать на мужа, плевать на детей и даже на то, что она алкоголичка…

«Господи, неужели в ее алкоголизме виноват тоже я? Не вынесла моего предательства… раз письма не получала, думала я забыл о ней в армии, бросил… Спилась с горя? Она же всегда слабенькая была, ранимая… Как же так вышло, что я принес ей столько несчастья?» Ненависть к себе на вкус напоминала пыль.

Никто не знал. Ни один человек на свете. Может конечно, кто-то из ребят и подозревал… Но нет. Они бы сказали. В ее увечье виноват он! Это он в тот роковой день сделал ее инвалидом!

«Мать сказала перед смертью, что «обидела инвалидку убогую», это значит, что она так и не поправилась? Но ведь тринадцать лет назад мать написала, что Марьяна теперь ходит без палочки? Так какова же правда?»

Много лет назад он почти простил себя. Решил, раз девушка полностью поправилась и вышла замуж, значит у нее все хорошо. Плохо конечно, муж алкоголик да и она стала выпивать… А теперь что, получается, девушка так и не избавилась от увечья, плюс считала, что он ее бросил… С досады вышла замуж за Ерохина и спилась с ним на пару? «Боже, какой кошмар!»

Образ ранимой белобрысой девчонки никак не вязался в его голове с обликом алкоголички. Если все так, как он думает, то все хуже, чем было до того, как его забрали в армию. Он искалечил ей жизнь дважды!

Вадим вскочил на ноги и подошел к кухонному окну. На улице уже было темно и в ее окнах горел свет. Глаза по старой привычке посмотрели в сторону ее дома.

Но, даже то, что теперь она пьет, не изменило его отношения к ней. Как это ни странно. Все то же тепло в груди, стоит лишь вспомнить… И так же быстро бьется сердце. Она же была его Марьянкой, его белой мышкой…

«Может станет легче, когда ее увижу? Она наверное ужасно выглядит… Вот Степанова не алкоголичка и то выглядит плохо, а они почти что сверстницы. Предложу денег на лечение, куплю ей новый дом, в конце концов!» А внутренний голос шепнул: «Что, вновь откупиться хочешь? Угробил жизнь девчонке и думаешь деньгами все перекрыть?»

Старые раны заныли с прежней силой. Вернулся домой и вновь мучается от любви напополам с угрызениями совести… Все опять стало, как и тогда…

***

В дверь забарабанили. И видимо стучали уже давно, но он так ударился в самобичевание, что не сразу расслышал.

–Куваев, открывай! – раздалось из-за двери, – ты дома, я видел тебя в окне!

«Это еще кто? Не узнаю голос…» Вадим убрал письма в сумку и задвинул ее под стол.

На пороге стоял мужик в расстегнутой фуфайке, шапке ушанке, с болтающимся ухом и ватных штанах, заправленных в высокие черные сапоги. Аккурат персонаж из любимого старого мультика. Вадиму сразу вспомнилось: «Пофлала меня зена за ёлкой, без ёлоськи, говолит, не возвласяйся, а с ёлоськой – возвласяйся!»

– Здорово, Вадюха! – новоприбывший ступает на порог, жмет Вадиму руку, приобнимает, бьет в плечо, – скока лет, скока зим! А ты красава! Вымахал, бугай такой стал! Машина твоя у дороги стоит?

Вадим автоматически жмет руку, приглядываясь к мужику, стараясь понять, кто из бывших товарищей успел настолько сильно, как говорил Альтов, «износить лицо»?

–Моя… – отвечает вяло, все еще не признав гостя.

–Я зайду? А то мороз, так сказать, не греет, – ржет, – двери не закрывай, Танька ща придет, за закусоном побежала! А водовку я принес! – мужик распахивает фуфайку, показывая две поллитрушки, заправленные в штаны.

И вот тут-то его Вадим вспомнил! Только один человек в их компании говорил на водку «водовка», нежно так, как о любимой женщине.

–Славик Ерохин! – воскликнул он, – ты?

–О, а че такое, не признал сперва? – улыбнулся мужик, явив отсутствие нескольких зубов. Вадим едва не поморщился.

–Свет плохой, – ответил Вадим. Ну а что, не сказать же мужику, что он выглядит так, словно его пчелы покусали?

–Так че, впустишь старого друга? – а сам уже зашел да прямиком в кухню, – натоплено у тебя, хорошо… не то, что у меня в дежурке…

–Какой дежурке? – спрашивает Вадим, судорожно пытаясь придумать, как выпроводить гостя.

–Да я тут, недалече, лесопилку охраняю! – мужик беспардонно уселся на табурет, – прибегает Танька, орет, Куваев приехал! Вот дождался темноты, начальство ушло, а я айда к тебе!

–А… ты что же, пост покинул? – удивился еще больше хозяин дома.

–Ой, да брось ты, не в армии! Пост покинул! Чай не атомную бомбу охраняю! – мужик снова заржал, – пару часиков подождет!

«Он что у меня тут пару часиков собрался проторчать?!»

Но пару часиками дело не обошлось. Почти сразу прибежала Танька, притащив сумку еды. По-хозяйски разложила лотки на столе, нарезала хлеб, открыла шпроты, домашнюю баночку огурчиков. За какие-то десять минут поляна была накрыта. Вадим вздохнул. «А может и хорошо, что пришли! Сдурел бы от мыслей до утра!»