Держись. Держись. Только не падай.

Если сейчас покажешь страх, будет хуже. Злодеи только этого и ждут.

Выжидают, что я сдамся и заплачу, но этого не будет, никогда.

Я быстро прихожу в себя, когда учитель громко кричит, заставляя всех вернуться к игре. Он поворачивается ко мне и смотрит, немного хмурясь, отчего на его лбу появляется пара морщин.

– Сходи в раздевалку, там за углом… смой кровь.

Я киваю и молча иду, медленно передвигая ноги. На двери весит табличка, указывающая на то, что раздевалка мужская, но снова идти через всё поле я не могла.

Не хотела останавливать игру и бежать, стараясь не получить ещё один удар мячом.

Я даже не стала стучать, просто вошла и быстро направилась к раковинам, проходя мимо пустых рядов со шкафчиками и лавками.

Двумя руками я облокачиваюсь на раковину и смотрю как кровь капает с носа, пачкая белую плитку. Голова снова начинает кружиться, а звуки вокруг пропадают. Я тянусь, чтобы включить воду, но сил не хватает и руки подкашиваются.

В рёбрах чувствуется острая боль при падении на холодный пол. Словно яркая вспышка.

В раздевалку кто-то забегает, громко хлопая дверью. Я не вижу лица и могу разглядеть только чёрные кроссовки. Парень останавливается возле меня, а я медленно вдыхаю, пытаясь не подавиться собственной кровью. Из последних сил я протягиваю руку и тянусь к человеку, чтобы попросить помощи.

Но никто не поможет. Мне даже на себя надеяться нельзя.

На мою протянутую руку легонько наступают кроссовками и придавливают к полу. Человек, который забежал в раздевалку, медленно присаживается на корточки. Он смотрит прямо на меня, не отворачиваясь, а я пытаюсь отползти назад, но ничего не выходит.

Я замечаю улыбку на его спокойном, бледном лице.

Он питается моей слабостью и просит дать ещё больше.

– Тебе больно, Хейли?

Боль, которую я причинил Хейли, не дала того желаемого спокойствия. Мне нравился этот испуганный взгляд, нравилось наступать на её дрожащую руку.

При виде крови на лице Хейли я напрягся. Меня разозлило, что эту незначительную боль принесла выскочка Кэтрин. Я хотел сделать всё сам. А она нарочно целилась в неё мячом, постоянно поглядывая в мою сторону.

Чего ты ожидала? Одобрения?

Мне плевать, отвернись.

После ухода Хейли я последовал за ней в раздевалку. При виде лежащего, беспомощного тела, которое тянуло ко мне руку, я остановился на секунду, получая какое-то больное наслаждение.

Мало, Хейл.

Мне мало этого, а тебе недостаточно одного удара об ледяной пол.

Когда я наступил на её руку, внутри проскочила мысль: Как далеко я смогу зайти?

А эти голубые глазки, которые открыто смотрели на меня, обнажая все страшные мысли, выводили из себя.

Я хотел чего-то ужасного. Я боялся. Действительно боялся сойти с ума, погружаясь в этот голубой огонь. Когда-то в прошлом я горел ею, замечал среди огромной толпы людей. И сейчас замечаю, но только с одной целью: поймать её и схватить за хрупкие запястья.

Но я вышел. Оставил её там и исчез. Пусть выбирается из своего ада сама. Я не позволю помогать Хейли, никто не подаст ей руки. Никто не спросит в порядке ли она.

Я лежал в кровати, почти не двигаясь.

Пустота.

Такая звенящая и… давление.

Давление внутри, которое нагружало мои плечи огромным грузом ответственности перед мамой. Я не мог что-то сделать, потому что обещал ей оставить всё на своих местах.

Я взял пульт от телевизора и переключил надоедливую песню по музыкальному каналу. Заиграла весёлая мелодия, и на экране появились маленькие собачки, которые передвигали большой холодильник.

Посмотри на них. 

Посмотри на нас. 

Мы с тобой танцуем, мой маленький дружок. 

– Мы с тобой поём под весёлый пляс…

Я произношу слова хорошо знакомой песни, сжимая пульт в руке. Мой взгляд перемещается на пустую часть кровати и я наблюдаю за тем, как Билли медленно открывает глазки. Он дотрагивается ладонью до моей щеки и гладит её.

– Ты споёшь со мной?

Я сглатываю и тянусь рукой к пустой подушке.

Тёмные мягкие волосы и тихий голос.

– Можно сегодня остаться в этой комнате? – Билли обнимает меня и снова закрывает глаза. – Я боюсь спать без тебя.