Я медленно передвигала ноги, направляясь в столовую. Меня почему-то не волновали люди или их слова. Я чувствовала себя разбитой.

Сейчас меня можно приравнивать к старому фарфору, прикосновения к которому сразу же разобьёт его.

Я беру булочку, посыпанную корицей и стакан горячего чая. Он обжигал руку, но такая незначительная боль как-то отрезвляла меня от мыслей, которые продолжали крутиться в голове.

По давно построенному маршруту я обхожу стол, где сидела Кэтрин со своей сворой собак, которые постоянно рычали на меня. Иду мимо стола безобидных и молчаливых парней и наконец подхожу к своему. После аварии моя прошлая жизнь закончилась навсегда. Раньше я и Наоми сидели за столом с Кэтрин. Тогда мы общались только втроём, это сейчас она нашла этих девиц, которые бегали за ней по пятам.

– Привет…

Я резко поворачиваюсь к девушке, которая села на стул рядом со мной. Сначала я подумала, что это какой-то розыгрыш, все в этой школе знают, что со мной никто не разговаривает.

– Можно мне пообедать с тобой?

Я молчу пару секунд, а потом медленно киваю. Она снова говорит что-то, но я не могу вникнуть в её слова. Взгляд разбегается по заполненной столовой, и я смотрю на учеников, которые косились на наш столик. Голова начинает немного кружиться, а в ушах шумит от гула и смеха в помещении.

Я ушла. Ничего не ответила и даже не убрала за собой поднос. Просто закинула сумку на плечо и практически выбежала из столовой.

Эта девушка не выходила из моей головы весь остаток дня в школе.

Почему она заговорила со мной? Её подослала Кэтрин?

Она… она уже слышала, кем меня здесь считают?

* * *

Единственным местом в школе, где всегда было пусто – это библиотека, особенно после уроков.

Я прихожу сюда иногда, чтобы сесть за самый дальний стол. Достаю дневник и рисую, бывает, я трачу на это два часа или три. Мне нравится рисовать места, в которых я бываю. И это не те, что рисуют все подряд: не закаты на крышах старых домов и не море. Я люблю рисовать улицу возле школы, когда люди куда-то спешат, не замечая никого вокруг, люблю рисовать пустую библиотеку и магазин цветов возле кладбища. Сейчас я оглядываюсь по сторонам и вырисовываю запястье на белой плитке, тонкий браслет и маленький кулон. Я беру простой карандаш и вывожу им чёрную подошву кроссовок.

Этот рисунок кажется мне уродливым, он приносит только страх. Глядя на него, я начинаю чувствовать на своей руке холод и боль.

Его глаза приобретают грязный оттенок, когда он смотрит на меня. В них я вижу дождь и пустую дорогу к дому.

Я знаю, что этот рисунок не останется в дневнике, поэтому сжимаю карандаш и пишу маленькими буквами с краю листа.

У него тёмные волосы. Карие глаза. 

Он носит чёрное пальто и шарф. 

"К" 

Его имя внушает некий страх, оно заставляет меня помнить. 

Все, что он произносит, я услышу даже через десять стен. 

"К" 

Я убираю дневник в сумку и встаю со стула, прохожу мимо пустых столов и выхожу из библиотеки.

В коридорах школы темно из-за чёрных туч за окном. Я спускаюсь на первый этаж и спешу к выходу. Сзади раздаются тихие шаги, но я стараюсь доказать себе, что мне это кажется. Со всей силы я сжимаю карман куртки и почти мчусь к двери на улицу.

Он идёт сзади, я точно знаю, мне даже не нужно оборачиваться, чтобы убедиться в этом.

Он не тронет меня, не в этот раз, только пугает, словно мышь, кидая в разные углы. Он не из тех, кто убьёт свою жертву без мучений, ему нравится наблюдать как трясутся мои руки, нравится смотреть как я бегу от него.

Выход.

Три ступени.

Толчок в спину.

Капкан с треском захлопнулся. Он решил начать игру.

Хейли была в моих руках.

Сейчас я обладаю силой, которая может сломать её в одно прикосновение.

Если я сильнее сожму её тонкую руку, то она просто треснет. Как пустой пластиковый стакан.

Хейли боится, я знал это, чувствовал.

И мне нравился её страх. Такой чистый и настоящий.

Я был болен этим. Потому что не собирался слушать её крики, не собирался разжимать руку.

Мне важен только её страх, который подпитывал мою ненависть, заставляя идти на ужасные поступки.

Дома я много думал. Лежал в кровати, игнорируя голос матери, которая просила меня выйти из комнаты и перестать прогуливать уроки. Я думал, сидя у могилы Билли. В голове постоянно всплывало чувство, когда я причинил Хейли боль. Её крики и дрожащие руки. Я никогда не подходил к могиле Наоми, даже избегал её, боясь почувствовать ещё большую ненависть.

Но когда я кинул бутылку, которая разбилась маленькими осколками, и это увидела Хейли, я почувствовал какое-то больное спокойствие. Это было нездоровое чувство.

И сейчас наркотик, который она подсунула мне три дня назад, требует новой дозировки. Я желал сделать ей ещё больнее, уколоть в самое чувствительное место. В поисках своего спокойствия я готов пойти на всё.

– Отпусти меня…

Тихий голос, который разносится в тёмном дворе рядом со школой, заставлял меня только сильнее сжать руку Хейли.