Принц фыркнул в ответ на её комментарии и приступил к своим обязанностям.

– Рад видеть вас, принцессы. Несмотря на то, что ваши голоса звучат поистине как ангельские, видеть в живую доставляет мне большее удовольствие.

– Как же я с вами согласна, - ахнула принцесса, сидевшая по левую руку от короля, в которой Нордан сразу опознал младшую - Милинду.

Ингрид ограничилась кротким приветствием, тогда как старшая предпочла держаться более величественно, как и подобало бы королеве. Она лишь кивнула, подтверждая верность слов, не добавив к этому никаких положенных для общения с высокопоставленными аристократами обращений. Ей и не нужно было, ведь принцесса считала себя равной, тогда как её сестры трепетали перед Норданом.

Разговор закрутился сам собой, но темы о ходящих по замку слухах избегали. Лишь единожды промелькнуло и зависло в тишине высказывание Ингрид о неожиданном приезде её величества.

– Вам не о чем беспокоиться, - произнёс Нордан.
– Королева приехала бы в любом случае, но, увы, она не отличается терпением и жаждет познакомиться с вами, принцессы.

– О да, - прогромыхал Эрнейд, посмеиваясь.
– Королева Жордин никогда не могла сдержать своих буйных порывов.

Его шутку поддержали вежливыми улыбками.

– Вы совершенно правы, ваше величество, - подтвердил его слова принц.
– Но, несмотря на это, я намерен продолжить знакомство с их высочествами, и прошу вашего разрешения пригласить на свидание принцессу.

– Вы его непременно получите, принц Нордан, - сообщил король, и принцесса, не понятно, которая из них, восторженно ахнула.
– Мы обязательно обсудим это в моем кабинете.

– Всенепременно, - заверил его принц и тут же добавил: - И я был бы рад встретиться с ними лицом к лицу.

– И этот вопрос будет нами оговорён.

Обед подходил к концу, и все уже были готовы покинуть своё место, но только ждали короля.

Эрнейд не спешил. Так и не завершив трапезу, он поднялся и, прокашлявшись, сделал объявление:

– Дорогие гости моего замка, - обратился он к присутствующим, включая, помимо принца, иную аристократию, также разделявшую с ними стол.

Людей было много. Не все, конечно, кто был на балу, но значительная часть от их числа. Гости переговаривались шумно, и потому общение Нордана с королём и принцессами не слышали, а вот темы их разговоров урывками отмечались хмурым взглядом Эрнейда и советника. Все они касались так или иначе произошедшего нападения.

Король продолжил:

– Я знаю, что все обеспокоены тем, что случилось недавно, и приятные мысли омрачены этим событием, но мы всё исправим. По предложению моей старшей дочери, принцессы Алаиды, дабы отвлечься от неприятных тем, я объявляю завтрашний день Днём охоты. Будьте готовы, ибо утром мы отправляемся. Всех желающих, и вас, принц, обязательно, я буду рад видеть на поляне за замком. И будьте уверены, если вы ещё не были в нашем лесу, то вы восхититесь его красотой и богатством.

Не присаживаясь обратно, король покинул зал, и гости, беспрестанно переговариваясь, последовали по своим делам. Принцессы же явно собирались задержаться и пообщаться с принцем, но им этого не удалось: Ри’Айдан, не мешкая, увела Нордана за собой, чему тот, в свою очередь, не протестовал.

* * *

– Значит, вы хотите встретиться с моей дочерью?
– задумчиво спросил король, выпуская кольца дыма.

– Именно в этом я и вижу суть всего этого, - Нордан запнулся, едва не произнеся «балагана», - мероприятия.

Эрнейд всё так же задумчиво кивал, бубня что-то себе под нос. Принц обернулся назад в надежде найти поддержку в лице советника, но, как оказалось, она бесшумно покинула королевский кабинет.

– Так с кем же вы хотите увидеться, принц?
– наконец заговорил король, хотя Нордан уже решил, что он и забыл о вопросе.

– С Алаидой.

Слова вырвались сами собой, как будто выразили давно сложившееся мнение. До самого своего ответа Нордан и не знал, кого бы хотел узнать получше. Более того, ни одна из девиц его не заинтересовала в той степени, на которую принц надеялся, приезжая сюда. Но Алаида... Правильно ли он решил?

– Я так и думал, - ничуть не удивившись, сообщил король, на что Нордан про себя хмыкнул.

«А вот я и не подозревал», - подумал он печально.
– «Но Эрнейд прав, иного быть и не могло».