– Скажите, что вы ещё и починили её, - произнесла я, втаскивая мешок в дверной проём.

– Быстро ты управилась, карата, - довольно пробасила Спустившаяся. – Что тут у нас? Мука. Яблочки. Кунжут и орехи. Очень хорошо!

Я с сомнением осмотрела печь. Она выглядела хлипкой, способной развалиться от одного пинка. Едва ли она была приспособлена к высоким температурам, и, я подозревала, белый огонь должен пожрать её, как спичку.

– Вы всё ещё планируете испечь пироги?

– Именно это я и планирую. Давно я не готовила ничего мучного. Да как-то и повода не было. Не живность же свою хлебцами кормить, в самом деле…

Юдаиф засуетилась возле стола. Из других домов она натаскала разную кухонную утварь, вроде сито, скалок, ложек и вилок, мялок и других полезных для любой кулинарки предметов.

– Вы напоминаете мне бабушку, которой у меня никогда не было, - не в силах игнорировать возрастающую в душе теплоту к старушке, призналась я. Ей это польстило, и она поторопилась спрятать смущение за платком.

– Возьми вот это, - она протянула кувшин с водой. – Будешь мне помогать.

Я была только рада. Никто не учил меня готовить. Да и не в приобретении нового навыка дело. Мне просто было безмерно приятно делать что-то рядом с женщиной, с которой я прожила больше трёх лет и которая столько для меня сделала. Она являлась одной из немногих, кто знал обо мне всё, но не гнал прочь. Более того, старушка силилась показать мне мою значимость в это мире, и я даже начала ей верить. Любопытно, сохраню ли эту убеждённость, если… когда покину её?

И мы предались чарующему процессу готовки. Когда ароматное тесто поднялось, вместе с Юдаиф я вылепила причудливые пирожки: какие с яблоками, какие с картошкой. Сегодня у Спустившейся было приподнятое настроение, и она пошучивала и много болтала. От вчерашней буйной бой-бабы не осталось и следа.

– Теперь самое главное, - подходя к печи неторопливо, как осторожный любовник, старушка ласково погладила её. – Хорошая девочка. Будет печь пирожки только в путь!

– Юдаиф, вот как раз на счёт этого я не уверена… - промолвила я. – Не на счёт печи, а… моего огня. Он спалит её.

– Ничего не спалит! Аккуратненько разжигай.

Я понадеялась, что мой врождённый талант не сработает, как иногда случалось, но в этот раз серебристое пламя взвилось без всякого труда. Печь будто обновилась и перестала походить на экспонат музея, когда в ней заплясали весёлые огоньки. Юдаиф тоже оживилась и быстренько сунула противень с лепкой в её пасть.

– Пожар в доме через пять, четыре, три…

– Угомонись, - старушка ни капли не рассердилась.

Огонь как будто стал немного ярче, и Спустившаяся полила его водой из кувшина. Первые минут десять ей удавалось контролировать его, а потом Юдаиф отошла к столу проверить следующую партию, и вся готовка полетела в никуда. Пламя будто только того и дожидалось, когда его оставят без присмотра, и взвилось с такой яростью и силой, что в миг охватило всю печь.

– Ах ты гадкая стихия! – подпрыгивая, завопила старушка и пихнула мне второй противень, да с такой силой, что у меня спёрло дыхание. – Спасай хотя бы эти!

Я выбежала из дома, успевая заметить краем глаза, как Юдаиф поливает разбушевавшееся пламя водой, но это был очевидный проигрыш. Хозяйка выскочила немногим позже меня, стряхивая пепел с тряпья, в которое обматывалась и в котором умудрялась не путаться. Увидев меня, она рассмеялась. Видать, рожа у меня в этот момент была ещё та.

– Мы потеряем весь город! – воскликнула я.

– Нет, - протянула Юдаиф. – Не бойся, он сейчас доест дом и умрёт. Такая особенность у ваших особенных огоньков. Не замечала разве?

Я замотала головой, признавая, что за свою жизнь сожгла не так уж много предметов. Но Спустившаяся и в этот раз оказалась права: пламя не перекинулось на соседние дома, как мне поначалу казалось, а потухло с последним угольком. От строения и всего, что Юдаиф не успела вынести, остался лишь пепел.

– Самый горячий в мире огонь при этом самый концентрированный, - сгружая на землю скалки и мялки из объёмного фартука, сказала мастер иллюзий. – Помню, как бедному Цеткрохъев пришлось ходить от домика к домику, чтобы спалить целую деревню. Смешно и нелепо.

Я только сейчас осознала, что пламя, которое, как я полагала, невозможно было остановить в его неутолимой жажде пожрать всё на своём пути, затухало так же быстро, как и разгоралось. Сгорела только обитель Терпящей, а не весь лес, сгорела только подпаленная верёвка на запястьях, а не весь подвал помешавшейся Дойри, сгорела только одна комната с тряпьём, а не вся пещера Скууфтов. Я не обращала на это внимания, а зря.

– Поставь, чего держишь на весу, - Юдаиф кивнула на противень в моих руках. – Ладно, признаю, что эксперимент был неудачным. Пожарим эти на обычном костре.

Старушка не растеряла оптимистичного расположения духа, и я рассудила, что унывать нет причин.

Под любопытные взгляды чудовищных псов мы вынесли на открытый воздух стол и застелили его одним из платков Юдаиф, словно скатертью. Доведя вторую порцию пирогов до аппетитной корочки, на этот раз без инцидентов, мы водрузили тарелку с ними в центр. Маленький импровизированный пир был готов.

– Если уж вы устроили праздник, то хоть расскажите, в честь чего, - садясь напротив хозяйки, проговорила я.