Тени поглотили комнату, когда я отворил дверь и прошел на цыпочках по ковру. Как какой-то бесхребетный трус, я дождался, пока Тесс не уснет, чтобы вновь вернуться.

Я блуждал во тьме, не включая света. Она спала с чуть приоткрытым ртом, и ее волосы пребывали спутанными на подушке. Вьющиеся локоны сейчас были красивыми и чистыми. Ее тело слегка источало аромат моего апельсинового геля для душа.

Она больше не выглядела, как душевнобольная, которой нужны были тяжелые наркотики, чтобы справиться с происходящим. Она выглядела так невинно. Но в то же время под этой фарфоровой кожей и золотистыми волосами таилась демоница, соблазнительница, которую я так отчаянно хотел увидеть вновь живой. Продолжала ли она существовать в этой оболочке девушки?

Мог ли я вызволить настоящую Тесс? Показать ей, что она теряет, закрываясь от меня?

По крайней мере, я мог наблюдать за ней, пока она спит, в это мгновение я мог притвориться, что она все еще принадлежит мне.

Огненная страсть, которой она была одержима, канула в небытие. Это понимание вонзилось в мою темную душу и заставляла принять, что все умерло.

Я сжал кулаки, жалея, что закопал отвратительное сердце главаря под одним из розовых кустов снаружи. Я хотел вырвать его из груди вновь. Оно было единственной его частью, которую я мог сохранить. Если Тесс попросила бы его, то я был бы наготове, чтобы дать ей.

Возможно, это помогло бы вновь вселить в нее огонь борьбы, страсть, которую мне было так необходимо видеть.

Но было поздно. У меня была чертова куча времени на прошлой неделе, и на протяжении этого времени, все чего мне хотелось, — лечь рядом с Тесс на кровать. Но душевное напряжение, которое сопровождалось головной болью, гарантировало мне, что не смогу уснуть.

Мои руки легли на ремень, невольно расстегивая, готовясь для того, чтобы лечь в кровать. Кожа ощущалась теплой в моих руках, я нежно погладил ее, как если бы она была старым другом. Это был тот же ремень, который ввел Тесс обратно в мой мир. Возможно, он сможет сделать это вновь.

Я замер. Зверь внутри меня поднял свою голову, обдумывая внезапное открытие.

Если бы я разбудил Тесс резкой болью, то сомневаюсь, что моя эсклава поприветствовала бы меня. Сломленная девушка, которая не знала меня, могла разбиться на мелкие куски или даже хуже. Я бы помешал ее выздоровлению.

Нет ничего хуже, чем пустота, в которой она живет.

Возможно, для меня настало время спать в другом месте. Оставить все так, как она мне говорила. Но если сделаю это, то никогда не верну ее. Я не хотел признавать поражение.

Я еще никогда в жизни не был так растерян.

Тяжело вздыхая, я выпустил из рук ремень, отстраняясь от ощущения соблазнительной кожи в моих руках. Образы распятой Тесс в игровой комнате бушевали в моем разуме. Отзвук ударов ремня, что опускался на ее кожу, отдавался в моих ушах. Я тяжело сглотнул, смотря на силуэт женщины, которая заставляла меня жить в постоянных муках, принуждая меня находиться на грани желания и отвращения.

Затем отчаянное желание сделать что-то извращенное улетучилось, оставляя лишь холод ненависть по отношению к себе из того, что я такой двинутый ублюдок.

Тесс больше не была достаточно сильной для подобного дерьма, и это понимание заглушило все, пока нужда, что я испытывал, не испарилась до последней капли.

Я принудил себя смотреть на Тесс — на самом деле посмотреть на нее, и мне не понравилось то, что я видел. Исхудалая, с признаками печали, которая отбрасывала тень на нее, даже когда она спала. Каждая частичка меня желала лечь рядом с ней и обнять ее. Предложить ей защиту моего тела, но вместо этого я стоял как вкопанный.

Мои ладони так и не разжались, когда я боролся с огромным количеством желаний, которые совершенно не имели смысла. Я еще никогда не чувствовал себя уязвимым. Таким подавленным. Я ненавидел отсутствие контроля, что длилось на протяжении последних недель. Я ненавидел тот факт, что эта хрупкая женщина имела надо мной власть, как никто другой. Она и так сломала меня на кусочки, пребывая в таком отстраненном состоянии.

Зверь внутри меня, тот, что жаждал ее криков и крови, тяжело дышал, пребывая в замешательстве. Он все еще хотел ворваться в тело Тесс, заявить на нее свои права, заставить ее кричать, но в то же время он хотел убежать как можно дальше, скуля, и забыть о том, что она вообще существовала.

«Я так отчаянно хочу причинить тебе боль, Тесс, но в данный момент сама идея того, чтобы слышать твои крики, заставляет меня испытывать чувство тошноты.

Кью ты меняешься. Прежде тебя никогда не заботили последствия. Только погоня, охота, удовольствие».

Это и было тем, что принято называть любовью? Эта слащавая слабость? Меняющая сознание действительность, которая оставляла меня потерянным и сбитым с толку?

Если это так было, я ненавидел это чувство.

Я утратил хладнокровность, которую выстроил, как непробиваемую крепость. Я утратил легкость.

Тесс застонала во сне, отчаянно дергаясь из-за какого-то кошмара.

Мое сердце ускорило бег, когда ее глаза внезапно распахнулись, только для того, чтобы вновь так же внезапно закрыться.