Шрифт:
Остановившись шагов за десять до кресла владетельницы, я застыл столбом и начал ждать. Ибо человек должен в своей жизни многое, но самое главное он должен сделать в конце своей жизни - он должен дождаться пришествия Её. И вот настало мое время. И я ждал. Мальчишки спрятались за моей спиной. О чем-то пошебуршились и успокоились. И минут через пятнадцать я услышал чистейший голосок девушки:
– Не меня ли ты ждешь, Странник?
Не поднимая глаз, я ответил, глубоко кланяясь:
– Вас, госпожа. Свет очей для смертного, Смысл и омега. Достижение и достояние. Благодарность и милость. Самая желанная и прекраснейшая. Только вас.
– Подними глаза, Избранный, и посмотри мне в глаза...
– Попросила она.
И я, подняв взгляд, впился им в такое родное и любимое мною лицо. Лицо моей матери.
Глава 4
Хаос содрогнулся. Его тело вновь и вновь била неукротимая дрожь. Но ни один из наблюдателей не смог бы заметить это. Потому что хаос - это настолько непостижимое и непонятное нестабильное состояние, что какие-либо определения и структурирование его непонятны и недоступны для любого из существ. Но и в нем была жизнь. Со своими, только ей понятными порядками, они постоянно изменялись и извращались сами в себе. Итак, Хаос как единый организм содрогнулся. Но мы не поняли это. Он сжался и рассыпался веером, вдохнул, если это можно так понять, и исторг из своего чрева множество непонятного, непознанного, возможно слегка сумасшедшего. Он исторгал из себя вновь непонятное, и вбирал это обратно. В один момент Асы не уследили и одна частичка Хаоса успела залететь слишком далеко и спряталась в слоях реальности. Хаос замер. А потом расширился насколько мог, и сжался, пульсируя снова и снова. Мир затрещал от напора Хаоса. Но сдержался. Устоял. И в пространство вернулась тишина, если можно ее так назвать в пространстве Хаоса.
Спрятавшаяся частичка сжалась до минимального состояния, а потом влетела в близлежайшую гроздь миров, пролетела ее насквозь, и подобное повторилось много -много раз. Пока она не пришла к нам.
"...4Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня.
5Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена.
6Так, благость и милость [Твоя] да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни." Псалтырь. Псалом 22.
Лицо моей матери было величаво и спокойно. Она никогда не была такой. Вечно уставшая, с проблемами, что перманентно накатывали на нее вновь и вновь. А эта женщина была властна и ...свежа.
– Ты прекрасная, Морана. Твой облик -самое чудесное, что я видел в своей жизни.
И ведь ни в одном слове не соврал. Что самое запоминающееся может видеть любой ребенок- это облик его матери. Её улыбающееся лицо, теплые руки, и доброта души.
– Ах, оставь, льстец.
– Чарующим смехом рассмеялась она. И ее образ потек, и передо мной стояла очаровательная темноволосая амазонка с истинным лицом казачки. Чуть выше среднего возраста, волевое лицо с ямочками на щеках, голубые с серой поволокой глаза, классическим прямым носом, и очаровательной ртом с доброжелательной улыбкой, с приоткрытыми жемчужными зубами. Она была воплощенной красотой. Я таких только в станицах на Дону видел иногда.
– Так мне сказали, что ты пришел по поручению моего мужа? Как он? Ждет ли суженицу свою, верен ли мне?
– Он любит тебя сильнее, чем жизнь свою, что отдал тебе на вечное хранение. Он жаждет увидеть тебя и призывает к себе. И просил воды принести, живой и мертвой. Вот только...
– Что, только?
– Прости меня, долгожданная. Но я призвал его Древо не на Митгард.
– А куда ты его призвал, странник?
– Удивленно спросила она.
– Он на спутнике Земли.
– Потупил я взгляд.
– Ну ... ты и...
– Задохнулась она в гневе, поняв, где ее муж.
– Но у вас теперь есть повод встретиться, когда путешествуете по тропам Мира.
– Что сделано, того не вернешь. Быть посему. Воду сам наберешь. В саду у меня два колодца, в одном живая вода, в другом - мертвая. Как прийти ты знаешь, а как уйти?
– Сердито ответила она.
– Я не один, моя госпожа. Свет очей и дол наших.
Она удивленно осмотрела вынырнувшие головки из за моей спины.
– Так это ты снял мое проклятие на выкуп душ?
– Спросила Великая.
– Пришлось. Пожалел, вот теперь думаю, что делать с этими негодниками.
– Серьезно подмигнув ей, скосив глаза на притихших пацанов...
– Если сможешь вывести, то забирай. Сам знаешь условие мое.
– Не оборачиваться. Я помню.
– Ну и выводи, коль взялся.
– Она вновь рассмеялась, глядя на чумазые мордочки парней.
– И помой, одень, что ли, их. А то такие смешные они в этой первозданной грязи.
Потом она смешно поморщила нос, и велела:
– Мужу передай- я приду, как только наступит час последний у тех, кто рядом с ним.
– И, как то по-женски вздохнув, выдохнула печально:
– Соскучилась я по нему. Давно не видела его в этом мире.
– Все передам, Пришедшая Без Зова. Как Вы скажете.
Она взмахом руки отправила меня прочь. Но я не удержался и спросил:
– Госпожа, за что Вы наказали слуг своих?
– Ты, о чем спрашиваешь, Избранный?
– Задумчиво спросила она, погруженная в свои мысли.
– Что за выкуп? Я как купил эти головы, то реальность твоя изменилась, и будто морок с нее спал.
– А, это...- Она улыбнулась.
– Наглые они все стали. Требуют, больше чем смогут принять в дар. И ходят, и просят. Надоели. Вот и наказала. Пусть знают свое место, а то уж больно распустились.