Но разбивать на этом пустыре палатки для торговли не возбранялось, поэтому он быстро превратился в рынок, жизнь на котором оживала два раза в год - после посева и после жатвы... И только этот год стал исключением из правила.

Что ж, если тавернщик говорил правду, то Александр сможет уже очень скоро поучаствовать в крупной войне... Видимо, христиане собирали очередную армию для похода на север или в Иберию. И там, и там язычники не оставляли надежд подвинуть границы христианских земель... Александру так и виделось, как он скачет вместе с рыцарской лавой на противника - как всадники врезаются во вражеский строй, как рыцари прорубают себе путь вперёд, как кони сбивают с ног и стаптывают пеших солдат, уцелевших в резне...

– Ты что, ослеп, сосунок?
– вырвал Александра из мечтаний грубый окрик откуда-то снизу.

Глянув, он увидел, что конь, проходя по улице, прижал очередного горожанина к стене. Ох уж эти узкие проулки... Благо, плеть висела тут же под рукой, схватив её, Александр замахнулся на обнаглевшего мужичка... Однако, посмотрев ему в глаза, передумал - человек всё же. Никогда не любил почём зря лупить безоружных.

– Пошёл вон, пока я добрый, - сказал Александр, как ему казалось, угрожающе...

Горожанин же, посмотрев мгновение на занесённую руку с плетью, пошёл дальше - от греха подальше... Александр поспешно натянул на голову шлем - так большинство смельчаков поприкусят свой язык, ведь оскорблять рыцаря не то же самое, что оскорблять отрока. Вздохнув - когда его начнут воспринимать всерьёз, парень пришпорил остановившегося было коня.

Мешочек на поясе приятно тянул вниз - Александр давно не ездил в город, давно не было менестрелей в поместье. И за это время он скопил достаточно приличные деньги. Правда, куда пойдут эти деньги, Александр ещё не решил - каждый раз на ярмарке появлялось что-нибудь интересное, сейчас он пытался угадать, что же такое будет в этот раз... Хотя на задворках души и ютилось небольшое беспокойство - ярмарка, начавшись на месяц-полтора раньше своего срока, могла быть лишь бледной тенью самой себя...

Вот гул голосов в очередной раз начал нарастать - теперь Александр мог расслышать, что он был достаточно злой. Видимо, какая-то труппа не могла справиться с развлечением толпы... Хотя такой злости Александр на своей памяти не припоминал - рокот голосов словно готов был вот-вот вылиться в бунт или массовое побоище. Постепенное нарастание, вот гул достигает своего пика и быстро стихает. Вот он снова нарастает...

Наконец, повернув в очередном проулке, Александр вырвался на площадь. На удивление, она была заполнена палатками и лотками с товарами - будто всех, кроме Александра с отцом, заранее предупредили о более раннем сроке проведения ярмарки... Сам рынок сейчас представлял из себя город в миниатюре - всё те же извилистые тропы между палатками и лотками, толкотня, ругань, смех. Народу было очень много, даже странно - в полдень все обычно работали, а здесь полгорода собралось точно. Не говоря о крестьянах из окрестных деревень...

Впереди виднелась тёмная громада замка, на стенах, среди зубцов, были заметны патрулирующие солдаты. Да... Александр завидовал тем солдатам - дела военные для него были намного интереснее, чем выкорчёвывание леса или засевание полей.

Александр, осмотревшись с высоты седла, пришпорил коня, пошедшего, словно волнорез, сквозь массы людей. Его интересовал постоянный гул голосов, казавшийся теперь оглушительным, но его источник рассмотреть отсюда было достаточно проблематично... Заодно, пока понемногу продвигался, Александр смотрел на товары. Здесь было множество всего - от зерна и овчины до пряностей и шелков. Хотя последних было не так много - мало кто мог позволить себе такие дорогие вещи здесь, на недавнем пограничье... Богатые же лорды жили, в основном, в центре королевства - во избежание разных разорительных неприятностей вроде набегов.

Однако, часть караванщиков всё же задерживались по пути в Париж на местных рынках... Александр как-то покупал себе дорогие благовония - по заверениям торговца, их привезли из самого Китая. Что, собственно, это такое Александр не знал. Но, чтобы не показаться деревенщиной, важно покивал головой и купил, даже не торгуясь. Убил на маленькую склянку свой годовой заработок. Но... Чуда не случилось. Вернее, сначала, когда Александр только пропитал свою новую стёганую рубаху, всё было прекрасно - аромат благовоний был просто восхитителен. А вот когда он пару раз в ней пропотел в доспехе, запах благовоний смешался с запахом застарелого пота и... Вышел совсем уж убийственный смрад. Ещё и от отца за это получил хорошую трёпку.

– Благородный воин не желает купить себе новое оружие?
– отвлёк Александра от мыслей один из наиболее настойчивых торговцев. Как тот, что продавал благовония...

– Нет, обойдусь, - ответил Александр.

– Благородный господин, не извольте сомневаться, товар высшего качества, - ухватился торговец за стремя Александра.

– Пшёл!
– замахнулся парень плетью. Торговец торопливо отошёл в сторону. Ну, вернее протолкался сквозь толпу...

Наконец, ещё немного попетляв среди палаток, Александр вырвался к источнику шума. Оказалось, что это шумела огромная толпа людей на пустыре перед торопливо сколоченным помостом. Но на самом помосте, вопреки ожиданиям, не было какой-либо труппы, на ней стоял бородатый, неопрятный мужчина в рубище. Заинтересовавшись ещё больше, Александр пустил коня сквозь толпу к сцене.

– И всё это - правда! И всё это творится и сейчас, добрые христиане!

Люди в очередной раз оглушительно и гневно взревели.

– Я вижу, подошло много людей, не слышавших начала!
– продолжил мужчина, - что ж, тогда я начну заново!

Вновь раздался рёв толпы. Александр остановил коня в паре десятков метров от помоста, приготовившись слушать. Рядом с оратором стояли священники в богатых нарядах - с золотыми крестами, золотой вышивкой по сутанам. Тут же стоял красивый алтарь - будто кого-то крестили или приводили к клятве... Немного оглядевшись, Александр заметил алтарь попроще рядом с помостом - сейчас там несколько десятков горожан и пара крестьян приносили какую-то присягу. Правда, священники были попроще - какие-то монахи, судя по всему. Александр удивился - обычно горожане считались независимыми людьми, и очень щепетильно относились к своей свободе...