И сразу же перед глазами поплыли черные буквы:

Вами получен персональный квест: "Снаряды в обмен на тайну".

Подсказка системы: Вами получено задание от посредника между миром танков и миром людей. Посредники редко выдают персональные задания и всегда хорошо за них награждают. Цените свою удачу.

Описание задания: Привезите посреднику три снаряда калибра 203 мм, не принадлежащие Вам. И посредник обязуется открыть вам какую-то важную тайну.

Я обомлел и сидел неподвижно, беззвучно открывая и закрывая рот. А в голове всё время крутилось "дай команду экипажу прекратить огонь". Разве сказал бы такое человек, уверенный, что с ним разговаривает обычный игрок? Разве стал бы он говорить со мной так долго и так странно, если бы думал, что перед ним бот? А это значит… Это значит, что он сразу знал, что я игрок, застрявший внутри игры! А эта его самоходка. Если произнести подряд два слова - САУ и Рон, то получится…

– Ах ты урод!
– выдохнул я, глядя на черный корпус, бок которого был украшен оранжевым вертикальным овалом.
– Это же ты!

– Глубокомысленно, - засмеялся он.

– Зачем тебе это?
– спросил я звенящим голосом, чувствуя как всё переворачивается внутри.

– Как это зачем?
– удивился он.
– Знаешь, какие дорогие снаряды для гаубицы калибра двести три миллиметра?

– Зачем ты меня сюда притащил?
– спросил я тихо, пытаясь собрать воедино ускользающие мысли.
– Я не спрашиваю "как", скажи лишь - зачем?

– Да просто так, - беспечно отозвался он.
– Могу, вот и притащил. Вы ж там, в ментуре, на меня охоту устроили, да? Ну а я устроил охоту на вас. Всё по-честному.

– Ну хорошо, - повысил я голос, - поиграли и достаточно. Вытаскивай меня отсюда!

– Вытаскивать?
– весело удивился Саурон.
– И не подумаю. Мне в этой игре слуги нужны.

– Что? Слуги? Ты чего, совсем сбрендил со своими игрушками?
– я понимал, что в моей ситуации грубить как-то не с руки, но остановиться не мог: - Я же живой человек, а ты меня в какого-то долбаного зомби превратить решил?

– Ну, хорошо, пусть не слуги. Пусть рабы. Смирись, несчастный, - захихикал Саурон.

– Ну пожалуйста, прошу тебя, - сменил я тон, чувствуя, как меня накрывают отчаяние и паника, - вытащи меня отсюда. Прошу! Я тебе денег дам! Сколько ты хочешь?

– Ну вот сперва снаряды мне раздобудешь, - сказал Саурон посмеиваясь, - а там поговорим. Но ты не бойся, пожизненно держать тебя здесь не стану. Ну, лет пять-десять, и отработаешь себе свободу.

– Сколько?!
– заорал я, теряя контроль над собой.
– Ты, козёл, понимаешь, чем это для тебя кончится?!

– Кажется, это ты не понимаешь, где оказался, и чем это может окончиться для тебя, - засмеялся он.
– Передумал я тебя лет через пять освобождать. Будешь здесь сидеть, пока там, на воле, твоё тело от искусственной вентиляции не отключат.

И почти сразу же ствол чёрной гаубицы расцвёл огненным цветком. А я ещё несколько секунд не понимал, по какой цели внезапно открыл огонь Саурон. И только тупо смотрел, как величественно покачивается тяжёлая гаубица, а ветер сносит в сторону облако дыма.

Жуткий треск, грохот и частая дробь осколков по броне окончательно повергли меня в шок. Потом сверху посыпались комья земли, и Зверев начал нудно повторять:

– Едрить. Едрить. Едрить.

Серпилин по-собачьи отряхнулся и выжидательно посмотрел на меня.

– Командир, нас накрыли!

– И что делать?
– спросил я растерянно.

– Позицию менять!

– Меняем!

– Механик! Врубай на полную!

– Едрить, - продолжало доносится из-за спины.

– Ложкин! Ложкин?

Наводчик толкнул водителя в спину ногой и тот повалился лицом вперёд. Я растерянно посмотрел на Серпилина. Лицо его было спокойным и мрачным.

– Что с ним?
– спросил я, кивая на водителя.

– Готов, - ответил тот лаконично.

До меня ещё не дошел весь ужас того, что он только что сказал, как вдруг по левому борту полыхнула огненная вспышка и меня впечатало в борт. От страшного удара в голове все помутилось, но через мгновение я вообще оглох и словно погрузился целиком в грязную булькающую воду. Под ногами что-то вибрировало, я наобум размахивал руками, пока не попал ладонью во что-то тёплое и липкое. Попытался рассмотреть ладонь, мазнул себя по лицу, проморгался…

Прямо на казённике пушке лицом вниз лежал Серпилин, а его спина была словно исполосована ножами. Слева торчали кверху ноги заряжающего, причем одна из них была согнута под неестественным углом. Никто из них не двигался. За бортом самоходки снова поднялся столб огня, земли и дыма, но грохот я не услышал, а почувствовал. Теперь я понимал, что именно происходило, но сделать уже ничего мог.

Со стороны моторного отсека вырвался язычок пламени. Я попытался встать, но вдруг понял, что не чувствую ног. Упираясь руками о казённик пушки и рацию, попытался подняться выше борта, но понял, что на это мне просто не хватит сил. И тогда я перестал бороться и обмяк на командирском сидении.