– Скалится, скалится, - пробурчал Комаров, - а чего скалится - не понять.

– Джимми говорит, что случайно узнал о том, что произошло в нашем ведомстве. И этот случай заинтересовал его, поскольку пару месяцев тому назад он и сам потерял сотрудника при схожих обстоятельствах. Энди Гарсиа формально не был на службе, когда впал в кому прямо за своим игровым компьютером, но соль ситуации в том, что как раз в это время он вел расследование ряда преступлений, связанных с поведением игроков в киберпространстве. Джимми просил уточнить, что надеется, что вы понимаете, что такое киберпространство и какие там могут совершаться преступления.

– Ну ничего себе, - оскорбился Комаров.
– Что ж они там, совсем нас дикарями считают? А ну, скажи ему, что всё мы прекрасно представляем. И что наш сотрудник пострадал именно во время официального расследования, именно преступлений и именно в киберпространстве!

Американцу он больше не улыбался.

– Джимми просит рассказать о произошедшем как можно подробнее. Взамен, если его предположения подтвердятся, он обещает сообщить некую весьма важную информацию, которая может пролить свет на некоторые аспекты совершенных преступлений.

– А вот это уже нормальный разговор, - оживился Комаров.
– Расскажи ему всё, особых секретов тут нет. Только не говори, что Ломушкин у нас здесь находится. А то мало ли что. Неудобно будет. Скажут: совсем русские одичали - не могут сотрудника до больницы довезти.

Пока Оксана пересказывала американскому подполковнику события последних дней, у Комарова зазвонил сотовый телефон. Бросив короткий взгляд на Джимми, Комаров воровато потянул аппарат из кармана и, увидев, кто ему звонит, сделал извиняющийся жест и принял звонок.

– Только, если что-то очень срочное, - сразу же сказал он в трубку, - я занят. Нет? Ну всё, отбой.

Джимми быстро заговорил по-английски. Через несколько минут Комаров не выдержал и спросил:

– Ну что он там, все последние сплетни тебе рассказывает?

– Очень странное рассказывает, - сказала Оксана, дослушав американца и кивнув ему головой.
– Причём, сразу говорит, что, мол, всё, это слухи, и точных подтверждений у него нет, но по некоторым сведениям может случиться так, что наш мошенник имеет отношение к некоей засекреченной программе ЦРУ.

– Что за чушь?
– удивился Комаров.
– Можно я пальцем у виска покручу? Как думаешь - поймёт?

– Он говорит, что один его знакомый имел отношение к этой программе. Но его оттуда уволили некоторое время назад. А через два месяца с ним случился досадный несчастный случай.

– Оказывается, параноики не только у нас имеются. Что за программа хоть?

– А вот тут начинается самое странное, - сказала Оксана.
– Джимми уверяет, что всё начиналось как благородное и безобидное стремление к точному копированию отпечатка личности человека и переноса его в компьютер. Точнее так: начиналось как безобидное увлечение нескольких "ботанов", но стоило им получить первые обнадёживающие результаты, как на эти исследования наложило лапу государство в лице спецслужб.

– Интересно, - сказал Комаров, - продолжай.

– Копирование личности человека на электронный носитель открывало огромные возможности, - сказала Оксана, и вдруг что-то спросила у американца, терпеливо ждущего, пока она переведёт всё своему начальнику. Дождавшись ответа, она продолжила: - Ну, первое что приходит на ум любому человеку - можно сделать тысячи электронных копий гениальных учёных, и они день и ночь будут работать своими неутомимыми умами над любыми проблемами человечества. Здорово, правда?

– Здорово, - согласился, поражённый, нарисованными перспективами, Комаров.

– Можно оцифровать известных писателей и поэтов, инженеров, медиков - да кого угодно, чья работа зависит прежде всего от конкретной личности, от персонального набора знаний и умений человека.

– Электронные следователи, опера и аналитики, - сказал Комаров, смакуя перспективы.
– Это ж можно всю преступность в год-другой вывести под корень!

– А ещё политики, - подсказала Оксана.
– На самом деле, список почти бесконечен. Человечеству, вкупе с роботизацией, открылась бы дорога в золотой век.

– И что же пошло не так?
– возвращаясь к реальности, спросил Комаров.
– Ну, раз нет вокруг меня электронных сотрудников, а электронная копия меня самого не рулит ими день и ночь - значит, что-то пошло не так?

– Да, верно, - согласилась Оксана.
– Прежде всего, те, кто взял романтических ботанов под плотную опеку, не собирались осчастливить всё человечество. В лучшем случае, разработка должна была стать монопольной собственностью узкого круга мировых элит.

– Знакомая тема, - сказал Комаров.
– Проходил мир по этим граблям, и не один десяток раз.