– Ну, суки же, гады позорные..., - она чуть не плакала.

Тряслись судорожно сжатые руки, не давая убрать пистолет, повисший вдоль тела продолжением тонких черных перчаток.

– Ага, точно. Сволочи они и есть. Гопота мелкопакостная. Тьфу, черт!
– он откашлялся и опять сплюнул.
– Спасибо, Маш. Ох, блин... Больно-то как... Помогла, можно сказать. Спасла даже, если по факту. Ты, это... Где пушку-то такую нашла?

***

Усталый немного сонный на вид милиционер с вислыми сивыми усами, как у портретов в официальных кабинетах, неторопливо проверил ее паспорт и равнодушно пропустил за свою спину, щелкнув замком тяжелой обитой блестящим металлом двери. На суровое военное время показывал засаленный бронежилет, накинутый на китель, и короткий автомат, висящий на животе. Автомат был тоже старый, местами потертый до белого металла. Такой же почти был в школе, помнила Машка. Его показывали на уроках и учили собирать и разбирать.

За дверью был длинный коридор и кабинеты слева и справа. Машка долго искала нужный ей номер двести три. А были все, начинающиеся на сто. Она два раза медленно прошла весь коридор, пропахший специфическим милицейским запахом - тяжелым табачным перегаром в смеси с бумажной пылью, чернилами и сапожной ваксой, пока на нее не обратили внимание:

– Вы, собственно, к кому, девушка?

– Мне в двести третий.

– Это там, на второй этаж - вот туда, по лестнице.

Там, куда показали, тоже была стандартная дверь с номерком - кто бы догадался, что не кабинет за дверью, а лестница наверх! На втором этаже все кабинеты начинались уже на двести. И двести третий был сразу справа.

– Заходите, - приглашающе мотнул от бумаг головой пожилой на вид, седой, но крепкий майор на ее осторожный стук.
– Садитесь. Повестку вашу давайте... Сейчас подпишу.

– Я не по повестке.

– Да? А зачем вы тогда сюда пришли?
– он уперся подбородком в кулак, с интересом осматривая Машку.

– Я по делу. Я же дочь...

– А-а-а, - хлопнул себя по лбу майор.
– Мария Александрова? То есть, Александрофф теперь... Это я чуть не забыл, упустил почти... Паспорт ваш попрошу.

Из сейфа, стоящего за спиной, он ловко выудил толстую папку-скоросшиватель, раскрыл на заложенной цветным стикером странице, другой рукой покопался в столе, достал какой-то бланк и стал вписывать в него Машкины данные.

– Так. Проживаете постоянно по месту официальной регистрации?

– Да, где прописана. В паспорте вот...

– Это хорошо, это хорошо, - бурчал он себе под нос, заполняя мелким почерком казенную бумагу, постоянно сверяясь то с паспортом, то с какими-то бумагами в папке.
– А то бывает у нас иногда, бывает...

– Что бывает?
– машинально переспросила Машка.

– А? Да, так, разное у нас бывает. Самое разное и самое всякое... Ну, вот. Готово, практически.

Майор подышал на круглую печать, приложил ее внизу, рядом с собственной подписью, помахал заполненным бланком в воздухе. Из пачки на краю стола достал толстую амбарную книгу, ловко раскрыл на чистой странице, заполнил строку:

– Вот тут и тут вам надо расписаться. Сначала полностью фамилию, имя и отчество, потом подпись. Как в паспорте, такую же. И дату сами поставьте. Можно сегодняшнюю.

– А это что такое вообще?
– машинально беря ручку, спросила она.

– Подписка в получении лицензии, естественно. А зачем же вы ко мне пришли?

– Ну, как - зачем?
– Машка аж задохнулась.
– Умер же человек. То есть, убит человек! Понимаете, да? Просто на улице всякими подонками, мразью всякой убит человек, забит насмерть! Моего отца - убили! А вы тут мне какие-то лицензии...

– А что мы тут? Вот, смотрите: дело ваше рассмотрено. Действительно, человек убит. Подтверждено экспертизами. На самоубийство не похоже, - хохотнул майор.

– Так вы еще и смеетесь, что ли?

– Это, извините, профессиональное у меня, не обращайте внимания. Нервы. В общем, следствие проведено, дело ваше официально закрыто. Убийство признано именно убийством, виновники все определены. Вот - лицензия, - он снова помахал в воздухе бумажным листком.

– Какая еще лицензия?

– Как это - какая? На месть, конечно. Вы имеете теперь полное право наказать убийцу. Вот - лицензия, - теперь слово "лицензия" он произнес с какой-то непонятной гордостью, выделяя голосом значимость момента.
– Причем, обратите внимание, для вас, по итогам рассмотренного дела, лицензия эта совершенно бесплатна, как близкой родственнице убитого.