– Антон? - голос у меня срывается.

– Да, - неуверенный глуховатый ответ.

Но я уже взяла себя в руки, стараюсь говорить спокойно и медленно:

– Я Эля. Я была на вокзале, когда ты приехал. Ты помнишь меня?

– Вам, наверное, нужна моя мать, её нет дома.

– Нет, я хочу поговорить с тобой. Антон! Ты слышишь меня?
– он молчит.
– Мне очень нужно тебя увидеть... Мы дружили до войны, ты помнишь? Я дочь портнихи, мы живём за железнодорожной станцией... Помнишь?

Он молчит.

– Как нам встретиться, Антон? Можно, я приду?

– Нет.

– Только не клади трубку, пожалуйста!

– Что тебе нужно?

На этот простой вопрос мне нечего ответить. Что мне нужно? Чтобы было, с кем танцевать на балу?

– Сегодня я получила аттестат об окончании школы. Но на торжественный вечер я не осталась, хотя у меня есть пошитое для него платье...

Он молчит. Что я несу? Надо заканчивать разговор.

– Антон, я позвоню завтра в это же время. Я прошу тебя, будь у телефона, мне очень важно, чтобы именно ты взял трубку... Если ответит госпожа Тэсс, у меня не хватит духу заговорить. Хорошо? До завтра, Антон!

Я, помедлив, нажала рычаг. Он не произнес ни слова.

Что я затеяла, что я скажу ему завтра?
– Как прошёл день?
– Никак , - ответит он и пошлёт меня далеко...

Ну и пусть пошлёт. Пусть. Я должна продолжить то, что начала, иначе буду жалеть всю свою жизнь.

Однако назавтра я не смогла выполнить обещание - не по своей вине.

Когда я повесила трубку и повернулась, чтобы выйти, сквозь стеклянную дверь будки на меня весело и в то же время угрожающе смотрела чёрная собачья морда. Но, по правде говоря, я не успела испугаться. Проводник овчарки был тут же, он держал конец поводка и всего лишь на минутку отвлёкся. Глянув на меня серьёзно, без улыбки, он отстранил пса и показал, что я могу выйти. Я узнала: передо мной была конвойная собака, сопровождавшая колонну пленных в тот день, когда мы с Петриком ходили за молоком.

Появился и начальник конвоя, тот самый обер-ефрейтор. Он внимательно разглядывал меня.

– Ваше лицо мне знакомо.

– Мы встретились недавно у железнодорожной станции, вы ещё спрашивали дорогу у моего брата.

– Совершенно верно!
– Военный улыбнулся, - что же юная дама делает здесь одна и в таком нарядном виде?

– Иду домой с выпускного бала, - почти не соврала я.

– Вот как, значит, для барышни не нашлось провожатого ...

Разговаривая, мы дошли до кронштейна с меткой рейсовых автобусов.

– Меня не нужно провожать, я всегда сама езжу.

Пожилой военный не спешил уходить, молча меня разглядывал. Рядовой с овчаркой ждал чуть поодаль. Я уже начала немного волноваться и поглядывать, не едет ли автобус.

– А тот паренёк, значит, твой брат?

– Да.

– Он еще учится?

Я не могла понять, к чему этот допрос. Неожиданно обер-ефрейтор произнес:

– Если тебе нужна работа, приходи завтра в пять часов вечера к воротам лесопилки. Спроси Бинда. Это моя фамилия. На кухне нужна помощница, запомнила?

Я кивнула. Он улыбнулся, откозырял, они вдвоем пересекли улицу и не спеша удалились. Вскоре появился и мой автобус.

***

Песочный город, построенный мной,

Давным-давно смыт волной.

Мой взгляд похож на твой,

В нем нет ничего, кроме снов и

забытого счастья.

Из песни

Такой шанс упускать было нельзя - работа, да ещё на кухне! Наша маленькая семья находилась не в том положении, чтобы выбирать.

В назначенное время я была у лесопилки, когда назвала фамилию Бинда, меня пропустили. Я нашла здание администрации, небольшой домик с крылечком, как на даче. Там пришлось долго ждать, потом наконец мне дали заполнить анкету - фамилия, паспортные данные, сведения о родителях. Я пишу: мать портниха, отец... Написать "погиб"? Я решила не врать, будь что будет.

Меня приняли. Позднее мне стало ясно - принимала администрация лесопилки, а не начальство лагеря военнопленных, те были бы куда строже.

Итак, военнопленные, мне предстояло работать среди них. В день приёма я никого из прусов не видела, когда всё наконец оформили, было уже поздно. Из-за этого я не смогла позвонить Антону. Я, конечно, добежала до телефонной будки, но автомат "проглотил" подряд две монетки, попросить новую было не у кого, несмотря на летнее время в этом районе было очень пустынно. Мне пришлось вернуться домой. Какое несчастье, что у нас нет телефона!

Нельзя сказать, что работа по приготовлению пищи была мне незнакома, но на производственной кухне всё другое, даже если это маленькое производство. В первый день я устала так, что еле доплелась до кровати. Но по-немногу привыкла, познакомилась с некоторыми сотрудниками и подружилась с работавшей на кухне Ленни. У неё был мальчик лет 8-9 , почему-то звали его Соней. Он проводил на лесопилке всё время. Когда я спросила, почему его так зовут, это имя или прозвище, мать расхохоталась - "Это призвание!".