– В порядке я.
– Я устало махнул рукой.
– В порядке, правда.

– А что ты в коридоре на полу сидел?
– Выпытывал подозрительный Пашка-диггер.

– Медитировал.
– Мрачно произнес я.

– Это как?
– Пашка удивился.

– Так. Сидя. Мне руку кто протянет?
– Не выдержал я.
– Или так и будете просто сверху стоять? Колька?

Отпихнув пытавшегося задержать его Пашку, Колька, молча, нагнулся, протянул мне руку. Я ухватился и, пыхтя, вылез из западни. Вот что значит, настоящий друг, не то, что... Деф пренебрежительно фыркнула.

– Спасибо, друг.
– Проникновенно сказал я, похлопав Кольку по плечу.

– Да ладно тебе.
– Друг засмущался, похлопал в ответ.
– Делов то. Напугал ты нас, просто. Немного. Совсем чуть-чуть.

– Случайно вышло, я не хотел.
– Оправдывался я, чувствуя на плечах хлопки боевых товарищей. Даже Настя слегка прикоснулась, а Кузька, тот вообще полез обниматься, всхлипывая и пуская сопли. Друзья, одним словом.

– Что стоим, кого ждем?
– Заявила Настя после моего нового принятия в старую стаю, в смысле, в отряд бесстрашных первопроходцев. Похоже, в роль лидера она вжилась окончательно.
– Идем, пока совсем не стемнело.

– В пещерах и туннелях нет привязки к естественному освещению.
– Заявил Пашка-диггер. И что сказал?

– Зачем нам привязки?
– Колька удивился.
– Мы ведь не альпинисты в горах, чтобы привязываться.

Настя внимательно посмотрела мне в глаза, вручила лом и решительно зашагала вперед. Прямо Хая в кожаных штанах, собственной персоной, подумал я, ей бы еще револьвер и тачанку с пулеметом, вот бы "Дяде Крутому" не поздоровилось. Я весело хмыкнул. Кузька, шагающий рядом, испуганно ойкнул. Я ему подмигнул.

– Техника Дзен.
– Важно сказал я.
– Просветление духа и все такое. Мой наставник тут - я показал на свою голову, - говорит мне, иди вперед, ученик мой.

– Мракобесие.
– Уверенно сообщил Митька.

"Иди вперед, ученик мой". Возвышенным голосом произнесла Деф. Я поморщился.

– А что сейчас наставник сказал?
– Поинтересовался наблюдательный Кузька.

– Сказал, что у нас страна широких теологических взглядов, в том числе и на кришнаитство.

– Дзен относится к буддизму.
– Прокомментировал Митька.
– А на святой Руси испокон веков исповедуют православие.

– Вот.
– Я с умным видом показал на Митьку.
– И наставник то же самое говорит.

"Я вообще молчу". Возмутились у меня в голове. "Я не про тебя говорю". Подумал я. "Да? А про кого?" "Ни про кого". "Да? Но ты сейчас сказал..." "А ну цыц!" Мысленно прикрикнул я. "Не то вообще запрещу телевизор смотреть". Деф притихла.

Наконец мы пришли. Коридор закончился. Перед нами предстала железная дверь, она походила на люк подлодки, по крайней мере, именно таким в моем воображении он должен был выглядеть. Ровный, будто начерченный циркулем, черный двухметровый круг, скользкий и холодный на ощупь. Настя гордо оглянулась.

– Е мое!
– Выразил общую мысль Колька. И непонятно почему, добавил: - Сейф.

– Почему сейф?
– Опешил я.

– Ты видишь, дверь, какая?
– Колька постучал по ней ломом, добыв звук, напоминающий приглушенный гром.
– Толщина, какая, слышите? Сантиметров двадцать, не меньше. Где еще ставят такие двери, кроме банков?

– И что вы на нее уставились, как бараны на новые ворота?
– Настя потеряла терпение.
– Долго мы на нее смотреть будем? Или открывайте, или домой пойдем. Не будем же мы торчать здесь, пока в фонарях батарейки не кончатся.

– В наших фонарях аккумуляторы.
– Объявил Пашка-диггер.

– И что?
– Насмешливо спросила Настя.
– Что это меняет?

– Удобство смены заряда фонарей.
– Не остался в долгу Пашка.

Настя утомленно вздохнула, возведя глаза к потолку. Действительно, надо что-то делать. Колька, без сомнения, подумал так же, и со всей дури шарахнул ломом по двери. И она стала медленно открываться.

– Что ты стучишь, аки псих какой?
– С одесским говором сказали из-за нее. Мы переглянулись.
– Да откроется оно сейчас, не волнуйся. Оно завсегда долго открывается, механизм у ней такой. Ты сало принес?

Круглая дверь открывалась все шире, мы пятились все дальше. В проеме показался зевающий мужик в расстегнутом мундире с гусарскими эполетами на плечах. Он почесал живот сквозь драную тельняшку и воззрился на нас. Мы на него.

– Опаньки.
– Радостно сказал он.
– Хлопцы. Вы откудова туты?

Мы молчали. Сюрреализм происходящего резал глаза. Откуда здесь взялся представитель киевской военщины, да еще в непонятном мундире, думаю, занимало мысли всех ребят. Вперед в качестве парламентера выступил Пашка. В конце концов, он нас сюда заманил, пусть сам и разруливает. Он прокашлялся.