— А где твой… как его?.. Парас!

Губы женщины зло искривились:

— Этот слизняк? Понятия не имею!

— Ого! — глаза Хуана весело блеснули. — Он уже слизняк?

— Почему уже? Он родился им!

— Ну-ну! — хмыкнул гость. — И сколько этому бедняге осталось жить? Полагаю, немного!

— Какая чушь! — рассердилась, выпрямляясь, Аманда и, обернувшись к Арку, тут же переключилась на него: — А ты чего копаешься?! Подслушиваешь?!

Раб в этот момент разливал вино. Услышав слова госпожи, вздрогнул, и часть алкогольного напитка пролилась на стол.

— Что за криворукий! — вспыхнула, вскакивая на ноги, Аманда. — Я сейчас…

— Прекрати! — одернул женщину Хуан. — И сядь!

Аманда метнула на колдуна гневный взгляд, но все-таки послушалась. Расправив на коленях складки своей юбки, уже спокойнее сказала, обращаясь к Арку:

— Хорошо. Быстрее заканчивай и уходи. Нам нужно поговорить наедине.

Пять минут спустя они наконец остались одни. Аманда все еще не успокоилась: лицо ее раскраснелось, грудь сердито вздымалась, а между бровями пролегла складка. Сделав судорожный глоток вина, женщина закашлялась и торопливо вытерла губы тыльной стороной ладони.

— Какая грозная хозяйка! — иронично заметил Хуан, наблюдая за Амандой.

Та поморщилась:

— Ладно, все в порядке. Просто ты умеешь вывести меня из себя.

— Не только тебя, — усмехнулся он. — Это вообще мое отличительное качество.

— Хорошо, поговорим о том, что тебя привело сюда в такой поздний час, — со вздохом сказала Аманда и потянулась к блюду с сушеными финиками. — И, кстати, угощайся!

— Благодарю, — с чопорной вежливостью отозвался маг и тоже взял пару фиников, но, как показалось Аманде не из голода, а из желания потянуть время.

Колдун ел невероятно долго, словно жевал не финик, а древесную смолу. Аманда вся извелась от нетерпения, наблюдая за неторопливостью колдуна. Зачем, любопытно знать, он пожаловал? Должна быть веская причина… вернее, веский ПОВОД. Причина-то ясна — подсознательное (либо вполне сознательное) желание увидеть ее, Аманду. В этом она ни секунды не сомневалась.

«Интересно, почему он стал таким? — думала Аманда, искоса поглядывая на гостя и делая вид, будто выбирает инжир поспелее, хотя была слишком возбуждена, чтобы почувствовать его вкус. — Почему так холоден, зажат? Почему всех избегает? Что или кто сломало ее? Спорю, что женщина!»

Аманда нахмурилась. Нафантазированная соблазнительница предстала в ее воображении роскошной блондинкой с медовыми кудрями и зелеными глазами. И этот образ совершенно не понравился властительнице Афиннеза… она даже ощутила что-то вроде укола ревности — впервые в жизни! И это понравилось ей еще меньше выдуманной соперницы.

— Долго еще молчать будешь? — мрачно поторопила женщина. — Я заинтригована.

— Произошло событие, которое изменило мое отношение к происходящему, — медленно протянул Хуан, стараясь не смотреть на собеседницу.

— Вот как? — встрепенулась та. Глаза ее вспыхнули надеждой. — И к чему изменилось твое отношение?

— Я несколько иначе взглянул на войну между Эосом и Ромусом, — пояснил Хуан, подняв взгляд на правительницу Афиннеза.

— На войну? — немного разочарованно уточнила женщина, надеявшаяся услышать нечто более романтичное… и интимное. Но на безрыбье, как говорится…

— Да, — кивнул Хуан, словно не замечая недовольства Аманды. Тон его приобрел задумчивые нотки, а пальцы принялись рассеянно выводить невидимые узоры на столешнице. — Я понял, что есть вещи, которые прощать нельзя.

— Таких вещей много, — не спорила Аманда. — Что конкретно ты не можешь простить?

— Пренебрежение к чужой жизни, — просто ответил Хуан и, помедлив, добавил: — А еще я ненавижу рабство.

Аманда смутилась, что бывало крайне редко.

— Ну… я не виновата, что в Эосе существует система рабства, — словно извиняясь, сказала она.

— Я говорил не об Эосе, — покачал головой Хуан. — Хотя наличие у тебя рабов портит твою… ммм… репутацию в моих глазах.

Аманда прищурилась. Вот, значит, как! Оказывается, вся причина в рабах… нет, даже ради Хуана она не способна отказаться от помощи своих слуг.

— Хорошо, ты говорил не об Эосе, — вернула разговор в прежнее русло женщина. — А о чем ты тогда говорил?

— В частности, о Ромусе.

— А чем рабство в Ромусе отличается от нашего? — нахмурилась красотка.

— Ты не поймешь, — буркнул колдун, рассматривая собственные переплетенные пальцы.

— А ты попробуй объяснить, может, пойму, — возразила Аманда с оттенком досады. — Я вполне умна.

— При чем здесь ум? — вздохнул он. — Просто придется пересказать всю свою жизнь… а у меня нет желания, уж извини.