— Ты все усложняешь, дорогой! Какая разница, что было когда-то?

— Большая, — возразил Хуан. — Мои родители умерли… не могу сказать, что я любил их… я и не помню их толком… но убить! Как это возможно?!

Кандида вздохнула и возвела глаза к потолку.

— Хуан, Хуан! Ты меня поражаешь! Учу тебя, учу, а ты все еще невежественен!

— По-твоему, «вежественные» люди спокойно жертвуют матерями?!

— Скажу откровенно — мой отец вообще был против детей. Мать настояла на ребенке. Родила на свой страх и риск…

— Отец был против? — удивился Хуан. — А по-моему, ребенок — это здорово. Я бы не отказался о сына.

— Правда? — пробормотала женщина, задумчиво прищурившись. Знал бы он, о ЧЕМ она думала! Но он не знал…

— Правда… А почему твой отец был против?

— А зачем ребенок бессмертным? — ответила вопросом на вопрос собеседница и потрепала друга по длинным густым волосам. У того возникло импульсивное желание отодвинуться в сторону. Впервые прикосновения женщины были ему неприятны. — Мы редко заводим детей. К тому же, отец умнее покойной матери. Он понимал, что рано или поздно возникнет проблема бессмертия… и придется искать жертву. Но моя родительница настояла на своем.

— И через пару десятилетий расплатилась за свой инстинкт материнства, — желчно добавил, не удержавшись, Хуан.

— Да, — кивнула, нисколько не смутившись, Кандида. — У отца возник конфликт с ней… и он предложил мне новый вариант плана бессмертия. Я очень обрадовалась: я так боялась, что родители захотят сделать жертвенной овечкой Бертрана или Кароль, мою лучшую подругу.

Хуан не знал, что сказать. Кандида открылась ему с новой стороны, и стороны воистину ужасающей! Словно он обнаружил внутри изысканной шкатулки не украшения, а ядовитых насекомых.

— Но как можно убить бессмертного? Я имею в виду твою мать? Как вы умудрились ее убить?

— Нас можно убить, — пояснила, сладко потягиваясь, Кандида. — Хотя труднее. Мы не болеем, не стареем, наши тела легко регенерируются (даже после тяжелых ранений), да и яд, который на нас подействует, отыскать непросто… пожалуй, даже невозможно. И все-таки способы есть.

Хуан какое-то время молчал, размышляя над всем услышанным. Потом со вздохом резюмировал:

— После всего, что я узнал, бессмертие уже не кажется мне таким прекрасным… обойдусь.

— Нет уж, — нахмурилась Кандида. — Ты слишком хрупок! Ломаешься от маленькой царапинки!

«Ломаешься! — мысленно возмутился парень. — Словно я кукла!»

— В любом случае у меня нет человека на роль жертвы, — вслух сказал он. — Разве что ты.

— Ха! Идея нехороша, — насмешливо фыркнула Кандида. — Я придумаю что-нибудь получше.

И ведь придумала!

…Какое-то время спустя Хуан решил, что Кандида оставила свою безумную идею. Во всяком случае, никаких видимых шагов его бесшабашная красотка не предпринимала, ни о чем не заговаривала… и парень успокоился… не без тени легкого сожаления, конечно. Все-таки в течение нескольких дней он почти верил, что будет жить очень, очень долго. Бесконечно долго. Мечты, мечты!..

Полгода спустя между любовниками состоялся еще один разговор — на первый взгляд, куда более приятный. Но только на первый…

— Ты ждешь ребенка?! — Хуан был уверен, что ослышался.

— Да. Я жду от тебя ребенка, — хладнокровно подтвердила Кандида. — И хочу его оставить.

Хуан в буквальном смысле слова не верил собственным ушам. Кандида не любила детей! Да и вообще, у бессмертных крайне редко бывали дети — требовалось получить особое разрешение властей… которое давалось крайне неохотно и только в случае эмиграции на другую планету или гибели (бывало и такое!) одного из Серых Принцев.

— Мой отец очень влиятелен, — пожала плечами в ответ на эти доводы красотка. — Он договорится обо всем. Мы пообещаем, что уедем отсюда. Есть много других миров… других планет!

В конце концов, она убедила его в своей искренности, и Хуан не менее полугода представлял себе свою будущую жизнь: он, любимая женщина, сын или дочь… путешествия… достаток… свобода. Целый мир, который будет принадлежать им одним!

А потом наступило отрезвление…

— Мало того, что я вынужден терпеть этого полуграмотного типа, твоего любовничка, так еще и это! — донесся до притаившегося за дверью Хуана обозленный голос родителя Кандиды.

— Ну чем тебе мешает мой друг? — капризно протянула Кандида. — И потом, он уже не такой полуграмотный. Я его улучшила.

Подслушивающий Хуан покраснел от обиды. Улучшила?! Улучшила?! Он что — механизм?!

— Но что ты будешь делать с ним, когда он тебе надоест?

Хуан прислушался. А действительно — что?

— Он мне наскучит нескоро. Он неординарный.

— И все равно такой момент наступит. Пускай спустя столетия — наступит.

— Расстанемся, — Хуан не видел Кандиду, а только слышал, но был уверен, что она сейчас пожала плечами. — В чем проблема-то?