Эйден помотал головой, отбрасывая с глаз волосы. Вокруг него были ясные летние сумерки, лес, озеро и хоровод русалок. Этих созданий Эйден узнал сразу. А еще он узнал само место, хотя видел его только мельком. Русалки кружились вокруг, явно не собираясь отпускать так кстати свалившегося с неба парня. «Наиграются и утопят», - понял Эйден. Вдруг очень сильно захотелось жить.

– Вольх...
– Эйден с трудом перевел дыхание, - Мне к нему нужно...

Русалки перестали смеяться, разочарованно завздыхали и расцепили руки, пропуская его к берегу.

Дарина прилежно осваивала науку обращения со скатертью-самобранкой, когда в дверь постучали. Вольх насторожился. Вход в его дом отыскать было непросто.

– Ну входи, гость дорогой, - Вольх поиграл когтями.

– Эйден?!
– Дарина сорвалась с места и кинулась к магу, с которого ручьем текла вода.

– Быстро тебя Дей вытащил, - Вольх принюхался и скомандовал: - Раздевайся! Всю одежду - в печь! Не то слетятся сюда... всякие.

Через четверть часа Эйден уже сидел за столом в теплой рубахе и пил горячий ароматный чай, а Вольх ворчал, что такие гости скоро весь его гардероб растащат.

– Угощайся!
– сияющая Дарина придвинула Эйдену тарелку с пирогами.

Он откусил кусочек и поторопился глотнуть еще чая.

– Оригинальный рецепт. Соль в них вместо начинки?

Дарина ахнула, попробовала пирог и чуть не расплакалась.

– Да что же это такое? Третий раз пытаюсь - и только с виду красивые, а есть невозможно!

– Научишься, куда же ты денешься, - Вольх постучал по скатерти.
– Свернись!

Белоснежная, с красными узорами по краю скатерть послушно свернулась. Эйден едва успел ухватить свою кружку.

– Развернись!

На этот раз на столе возник кувшин, от которого умопомрачительно пахло медом, два кубка внушительных размеров и блюдо с дымящимися пирогами. Дара посмотрела на кувшин и понятливо поднялась.

– Пойду я, пожалуй, спать.

– Повезло тебе с ней, - Эйден вздохнул.

– Это точно, - Вольх с нежностью посмотрел на дверь, за которой скрылась Дара.
– Только ничего по хозяйству не умеет, а в остальном - чудо, что за девка. И даже дар есть, хотя и слабый.

Про Джарета Эйден спрашивать не стал и молча смотрел, как Вольх разливает медовуху по кубкам.

– И как тебе мир древних?

– Я там мало что видел, - Эйден попробовал незнакомый напиток и одобрительно причмокнул.
– Слушай, ты ведь должен знать, как они все между собой связаны? Драконы, древние боги, старые боги... У меня уже ум за разум заходит. И почему именно сейчас они начали проявлять такую активность?

– Должно быть звезды так сошлись, - невесело пошутил Вольх.
– Не знаю, почему, Ден. Но примерно раз в пятьсот лет древние затевают новую войну. В последней погиб мой отец. И еще многие. Но древние и между войнами не постоянно находятся в своем мире. Иногда кто-нибудь просачивается к нам. То же Шаб-Ниггурат или Ктулху. Или Хастур, не к ночи будь помянут. Вот его точно никакие заклятия не сдерживают.

Они еще раз выпили.

– Древние были всегда, - продолжил Вольх.
– С самого начала времен. А уже потом, когда расплодились люди и другие разумные существа, появились старые боги. И началась война. Драконы - создания старых богов. Эдакое разумное оружие против древних. Сначала они действительно помогали, но вскоре резко поумнели и предпочли отойти в сторону. Сейчас они воюют только за очень хорошую плату.

– Погоди, - Эйден налил себе еще медовухи, чтобы легче было воспринимать новые сведения.
– То есть, драконы - не совсем живые?

– Живые, - усмехнулся Вольх.
– Но не как мы. Они не размножаются. Им не требуется еда в обычном понимании этого слова. Они могут не дышать и спать веками. Много чего могут. Самые сильные и умные сейчас, пожалуй, справятся с любым богом. Но немногим это интересно. Большая часть драконов занята своими делами. Только Дей и Моркелеб еще в большой игре.

– И сколько всего драконов осталось?

– Не знаю. Десятка три, должно быть.

– Вымирают, значит, - Эйден пригорюнился.

– Как и древние, - Вольх оскалился.
– Их еще меньше. Так что пусть сидят в своем заповеднике и не высовываются.

– Но ведь у них есть дети?

– Есть. Но по большей части все полубоги погибли в войнах. Дети для древних - разменная монета. Да и для старых - тоже, - тихо добавил Вольх и допил медовуху прямо из кувшина.

– А последние пятьсот лет ни об одном новом отпрыске древних я не слышал. Должно быть, кончилась производительность.

– Это получается, Джарет - последний сын Хастура?
– сообразил Эйден.

– Он не полубог, - скривился Вольх.
– Так, не пойми что. Хастур его даже не признал.