Умаров, узнав, что женой Родина является ни кто иная, а дочь Премьер-министра Волкова, был ошеломлен настолько, что не знал, что подумать и что дальше делать. Поэтому весть о том, что Андрей улетел в Донецк, о чем доложил третий сыщик, его несказанно обрадовала: "Аллах даст, его там без нас убьют", - и он приказал сыщикам свернуть слежку. Кого выбрала себе в любовники или в мужья дочь премьера, его, Умарова, не касалось, об этом пусть болит голова у премьера.

В аэропорту их встретил Виктор, ростом с Андрея, но крепко сшитый, с бородкой под Николая Второго. Выслушав их, он сдавил пальцем левой руки лоб, правой ударил кулаком по капоту Форда, на котором их встретил.

– Еду с вами. Я давно хотел побывать там, а может, и повоевать. Как я понимаю, вы спешите. Поужинаем у меня и двинемся. Варианты следующие: маршрутный автобус - около шестисот рублей, маршрутное такси - восемьсот и на этой моей тачке. Вот и выбирайте. Да, забыл. Такси рекламируют четыре часа езды, на автобусе чуть дольше, на моей тачке - примерно столько же. Форд у меня старый, но тоже рвется в бой. Я предлагаю поехать на нем. Нет возражений? Тогда решено.

Мать Виктора оказалась эффектной женщиной, очень моложаво выглядевшей. После они узнали, что работала она в салоне красоты. Услышав причину поездки сына в Донбасс, она смахнула слезу и проговорила:

– Была бы моя воля, я бы этого Ельцина повесила, как Чаушеску. Не знаю, за что казнили того, а уж чего натворил наш трехпалый, хуже придумать нельзя. А ему, говорят, огромный дворец на Урале построили. С ума что ли посходили?

Жаль, что у Андрея не было времени, он бы разъяснил, кто и за что отгрохал за восемь миллиардов рублей дворец предателю и подонку в Екатеринбурге плюс шесть миллиардов его ежегодное обслуживание.

Отъезд сына в Донецк мать восприняла спокойно, лишь попросила обязательно вернуться к ее пятидесятилетию 10 декабря, то есть через две. недели. Виктор пообещал приехать раньше.

У соседа, недавно ездившего в Луганск на своей машине, Виктор выяснил досконально, что и как, и сразу после ужина они тронулись в путь. В половине первого ночи они свернули с шоссе и около получаса ехали при ближнем свете по проселочной дороге, пока справа за огромной сосной не увидели небольшое пятно тусклого света. Приблизившись к нему, они увидели вагончик, обычно встречающийся на строительных площадках. Перед ними, словно из-под земли, возник человек с автоматом и поприветствовал их дружелюбно:

– Доброй вам ночи и добро пожаловать в Донецкую народную республику.

Часть третья

Глава первая

Вышедший из машины Андрей краем глаза заметил две фигуры по бокам и одобрил: молодцы, бдительные. Человек, оказавшийся парнем их возраста, провел Андрея в вагончик и передал пожилому мужчине, дремавшему за столом. Мужчина, протирая глаза, представился Уралом и, выслушав Андрея и просмотрев его билет, проговорил сердито:

– Слышал я про твоего дедушку и бабушку. Там еще и семилетнего мальчонку разорвало на части. Я не советую вам ехать ночью одним: можете заблудиться и напороться на укров. Поэтому переночуйте здесь, а утром должна придти машина со сменой, за ними и поедете. Доедешь с ними до Иловайска, они там останутся, а вам расскажут, как быстрее и безопаснее добраться до Енакиево, откуда до твоей деревни рукой подать. От нее мало что осталось. Кроме деда и жены там живут еще несколько семей, в основном старушки. Дед твой латал им пробоины в домах, чинил водопровод, Теперь они тоже осиротели. Думаю, если в дороге не будет приключений, к двенадцати дня туда приедете. Так, что на похороны успеешь.

– Без меня не будут. Я за бабушку боюсь, выживет ли.

Урал также просмотрел документы Валеры и Виктора показал им комнату отдыха с телевизором и четырьмя кроватями.

Спать Андрей не хотел и всю ночь просидел возле дремавшего Урала, тихо беседуя по очереди с меняющимися ополченцами, исполняющими временно роль - пограничников. Один среди них был добровольцем из Калининграда с позывным Град. Андрей вдруг стал придумывать себе позывное имя. Так и уснул в четыре, не придумав ничего лучше Дрозда. Проснулся он от приезда смены. Урал, увидев, что он собирается звонить, подошел к нему и тронул за руку с телефоном.

– Если звонишь туда, то знай, что бабушка твоя умерла. Сейчас по нашему радио передали. Так, что хоронить едешь двоих. Крепись, сынок.

Бабушка пекла такие беляши, что от одного их запаха у Андрея текли слюнки. Он много раз просил маму научиться готовить такие же, и она, со слов бабушки, записала на целой странице рецепт, но так ни разу не спекла в Москве такие же вкусные беляши. И на кухне не было того запаха. Зная его любовь к беляшам, бабушка даже в Москву присылала с оказией для него завернутые в кальку и полотенце свои беляши. Их даже не требовалось подогревать в микровейке. Теперь он уже никогда не поест таких беляшей.

А как они его любили! Он, все в деревне говорили, очень походил на отца. Дед при каждой встрече повторял "истоманный Лешка". В словаре Даля это слово Андрей не нашел и переводил его как похожий и вылитый. А еще, когда дед сердился или грозил, он говорил "даром, даром, говорю". А бабушка часто произносила слово "кубыть" как Андрей догадывался, вместо как будто. А что означает ее слова "чертма на идол", которыми она сердилась, он так и не расшифровал. А как они старались его накормить, чтобы он поправился, не признавая его тонкие кости, поэтому он очень хотел показаться им после армии, где прибавил восемь килограмм и раздался в плечах. А еще он хотел показать их Кате, а ее им.