– Полежи еще, - посоветовала моя мама.

– Нет. Пойду, - уверенно ответила Ира.

– Иди! Держать не буду!
– отрезала свекровь.

Я пошел проводить. Оставлять одну дома не хотел и всю ночь проспал на кресле-кровати. Утром собрал чемодан и ушел к маме. Ира тихо плакала.

Прожил я неделю у родителей... и вернулся в свою квартиру. Я должен был знать, кто был с ней и как это все получилось. Я не мог смириться с тем, что теряю ее навсегда. "Навсегда" - пугало. Я не мог себе представить, что Виталик будет расти где-то без меня. А может, это была просто отговорка? Может быть, я просто искал причину, чтобы вернуться и опять простить?! За всю неделю мать только один раз обратилась ко мне:

– Сынок, ты не можешь с ней жить. Ты должен развестись! Она никогда не будет нормальной женой, еще и с такой работой!

Я молчал. Нет ничего больнее окончательно разбитых иллюзий.

Пришел днем, надеясь застать ее перед работой. Ира лежала. Сел рядом. Она молча смотрела на меня.

– Ира, - начал я, - ты можешь рассказать, что произошло? Если ты не хочешь, настаивать не буду и уйду...

– Не уходи, - тихо попросила Ира.

И такой у нее был несчастный вид!

– Тогда расскажи, что было?

Немного помолчав, она заговорила.

– Ты мне, наверное, не поверишь, но это правда, - глянула на меня честным взором жена.

– Рассказывай.

Ира встала с кровати, подошла к окну. Закурила. (Не курила долго и сигарет не покупала.)

– У Алки (подружка, актриса) был день рождения, и мы собрались в гостинице в ее номере, чтобы отметить.

Я уже понял концовку. Она напьется и... Жена замолчала и собравшись с духом выпалила:

– Я много выпила...

– И выпила так много, что не очень соображала и ничего не помнишь, - закончил я за нее.

– Да... откуда ты знаешь?
– бросила Ира на меня удивленный взгляд.

– Мелькнуло в голове.

– Я чувствую, что ты мне не веришь, - надула губы жена, - но это, наверное, было алкогольное отравление!

– Надо же было так напиться, чтобы не помнить, кто на тебя залез?!
– презрительно произнес я.

– Я знала, ты не поверишь!
– увлажнились карие глаза.

– В том, что на тебя кто-то залез, вся моя семья убедилась!
– произнес я с презрением.

– Я так и знала!
– раздражаясь, повысила Ира голос.
– Я в самом деле слишком много выпила и ничего не помню!

– Получается, что тебя изнасиловали? Да?!
– раздражался и я.

– Я не знаю, не знаю, не знаю!
– закричала жена, упала на кровать и громко зарыдала в подушку.

"Что делать? А вдруг она говорит правду?" Я встал с кровати. Закурил. Уставился в окно. Тихо шевелились рога. Рыдания стихли. Доносились всхлипывания. Мне всегда тяжело было переносить ее слезы, и она умело этим пользовалась.

– Эдик, пожалуйста, я говорю правду, - глянула она преданным взглядом.

– В правде твоей тоже мало хорошего!
– проговорил я скорее для себя.

Она придвинулась ко мне, взяла мою ладонь и положила на нее свою щеку.

– Пожалуйста... поверь... я люблю тебя!
– с мольбою, горячо прошептала Ира.

Руку я не забирал. Щека высохла. Театральные слезы сохнут быстро. Я остался, но спать лег отдельно. "Что со мной происходит? Не могу без нее!"

Когда на следующий день зашел к родителям забрать свои манатки, все смотрели на меня, как будто со мной не все в порядке. И это было, пожалуй, близко к правде. Когда я уходил, мать бросила вдогонку:

– Тряпка!

Однажды я наблюдал такую картину. Теплым летним днем мама присела на скамеечку на нашей площади подышать свежим воздухом. К ней подсел пожилой мужчина, внучка которого игралась рядом в песочнице. Я шел в дом к родителям и увидел маму, увлеченно беседующую о чем-то с каким-то незнакомым мужчиной. Тихо подкравшись, я стал за их спинами. Мама рассказывала постороннему человеку о том, какая она несчастная, потому что сыну изменяет жена, а он живет с ней, и все мучаются! Я незаметно отошел, зашел в дом. Пришла мать. Встав в позу, я сурово спросил:

– Мама! Зачем ты рассказываешь постороннему человеку о том, что происходит в моей семье?

Мама замешкалась на секунду и тут же выпалила:

– Кому болит - тот кричит!
– и быстро вышла из комнаты.

Мне оставалось только пожать плечами.

Лето закончилось, и теща привезла Виталика. Мальчонка загорел, окреп и хорошо балакал по-украински. Дома он рассказывал: "Диду мае вдома аппарат, нaсипле туды цукру и налие воду. Потим сидае, поставыть стакан, и чекае. А воно кап, кап, кап, и набереться пивстакану. Диду выпие тай знову чекае".