В момент, не успела еще дверь захлопнуться за вошедшей, к ней подлетел эльф. Высокий, изящный, он низко склонился перед Касс. В ее ноздри немедленно толкнулся густо исходивший от его волос и тела цветочный запах. Соблюдая положенные правила вежливости, раб тихо задал свой стандартный вопрос: - Могу ли я услужить Прекрасной Деве?

– Проводи к Рамтею: он ждет меня, - потребовала Касс и немедленно увидела сверкнувшее в прозрачно-голубых глазах эльфа любопытство. Было заметно: он не без труда старался это любопытство скрыть. Будто кто-то обращает внимание на машин...

Пятясь задом наперед, эльф повел посетительницу куда-то в глубину мерцавших в зеркалах свечей. Это был созданный для скорости раб. Поэтому, приноравливаясь к шагу Касс, он усердно старался замедлить свое движение и, по возможности, не вспархивать. Обычная человеческая походка давалась бедняге не без труда. Видно было: для того, чтобы держаться, не отрываясь от поверхности пола, ему приходилось прикладывать заметные усилия.

Внезапно девушка снова почувствовала раздражение. Она опять не сразу поняла причину этого раздражения, только через некоторое время сообразила: на этот раз больше всего ей мешала искусственная улыбка раба. Не задумываясь, Касс недовольно потребовала: - Сейчас же прекрати угождать!

Эльф преданно посмотрел ей в глаза, всем своим видом выражая недоумение. Улыбка, как пришитая, держалась на его лице.

– Как прикажет Прекрасная Дева.

Он опять поклонился с ещё большей угодливостью.

По меньшей мере, глупо чего-то требовать от машины. Уж лучше вовсе на них не смотреть. Резко отвернувшись от эльфа, Касс попала взглядом на парочку на танцевальной площадке. Партнеры в тот самый миг отлипали друг от друга.

Касс легко узнала яркий профиль Эриды. Та, разумеется, в свою очередь, немедленно узрела приятельницу и соседку по Парнасу. Вся увлеченность партнером и Веселым Гротом не помешали Эриде мгновенно отметить и оценить тот факт, что Касс появилась в позднее время в Веселом Гроте, одна, без Лона, и явно не совсем в обычном настрое. Те мысли, которые молниеносно пронеслись в красивой голове Эриды, заставили ее застыть в стойке гончей собаки, унюхавшей дичь.

По возбужденному лицу красавицы отчетливо проскользнули, одно за другим, три разных выражения. Не обязательно было знать эту женщину всю жизнь, чтобы не задумываясь, разгадать каждое из них. Три мысленные оценки появления Касс в Веселом Гроте. Три как бы примерки своего, в зависимости от этих оценок, отношения. Скверно: потом встреча с Рамтеем всегда будет ассоциироваться с Эридой. К тому же на любопытство Прекрасной Девы, особенно, этой, в отличие от любопытства эльфа, стоило обратить внимание: ведь ее устами завтра же будет говорить весь Посейдонис.

Всегда, сколько помнила себя, Касс помнила и двух своих подружек по играм, сестер, Эриду и Фадиту. Особняк их родителей занимал на Верхнем Олимпе достойное место рядом с особняком родителей Касс. Три Прекрасные Девы росли вместе, будто не только Фадита с Эридой, но и Касс была в этой компании сестрой.

Говорят, в жизни обязательно случается хотя бы что-нибудь, что потом тщетно стараешься забыть. Даже ненадолго не отвязаться от постоянного присутствия своеобразного инородного тела: оно напоминает о себе постоянно: то свербит неудобством, то ранит легким уколом, то доводит безотчетным нытьем, то мучает откровенной болью. Занозу, которая с детства беспокоила Касс, звали Фадитой.

Вот и сейчас, подумала - и покраснела. Впрочем, с того момента, когда сегодня, вдвоем с Лоном, они увидели первую красавицу Посейдониса по визу, абстрактный ее образ все время вертелся в подсознании.

Ведь нарочно обратила на нее внимание Лона. Знала, что непременно придумает поэт для бывшей жены не ту, так другую, но обязательно унизительную колкость. Ждала этой колкости с удовольствием. Потому что заметила, какими глазами смотрел Апол на великолепное тело Прекраснейшей.

Касс вспомнила давнишние, хвастливые (или по-дружески откровенные?) рассказы Фадиты об ухаживании за ней Лона. Тут же пронеслись перед глазами картины их свадьбы: уверенная в себе невеста и влюбленный в нее жених. Недосягаемый, тот самый, главная знаменитость Атлантиды, поэт и ясновидящий, Лон Апол.

Вспомнила - и заноза опять заныла в душе... Не то укол, не то укор... Столько времени прошло... И не уйти до сих пор...

А ведь зависть все может. Зависть, даже мимолетная, разит хоть словом, хоть мыслью, хоть взглядом. Кстати, именно эта странная сила у машин, по рассказам Леги, и называется - "поганый глаз". Неужели же это Касс виновата в том, что не сложилась семейная жизнь Фадиты? Неужели именно она, ближайшая подруга Прекраснейшей, так откровенно и одновременно подло позавидовала чужой любви? Или, ещё лучше, - чужой удаче? Могло ли быть, чтобы ее глаз оказался главным виновником разрыва счастливой на вид пары?

В ближайшем зеркале глаз отражался обыкновенный, глаз как глаз: лучистый, ярко очерченный, чуть раскосый... Вполне приятный на вид... Да и что это за слово: "поганый"? Противное слово, плебейское, изобретение машин... Разве Прекрасной Деве впору употреблять такие слова...

А у Фадиты глаза круглые, аметистовые, бездонные...

Но сейчас-то все это зачем? Когда давным-давно все позабыли: ну случилось где-то что-то когда-то. Ну, женился кто-то на ком-то, а кто-то с кем-то развелся. Где Фадита? Причем тут Фадита? Ах, да, было. Было, но когда? В другой эпохе...