Лон еще раз внушительно протянул по слогам: - Не-е-е-ль-зя.

Касс удивленно вздернула брови. В голосе Лона послышалось торжество.

– Сама природа, содрогаясь от страха, отвергает сверх-будущее и уничтожает тех, кто подойдёт к порогу этого "сверх"... Наша цивилизация сейчас, по-видимому, подошла к своему критическому порогу, ты думаешь, мы переступим его?

Он саркастически расхохотался: - Ну нет, как бы не так: природа не даст нам натворить больше, чем мы уже натворили.

– И нельзя ничего исправить?

– Оглянитесь вокруг, Прекрасная Дева Касс, - сказал Лон.
– Посмотрите, сколько страдания в мире, сколько ненависти, зависти, злобы... Если исправлять, то исправлять надо все, от начала до конца. А разве возможно исправить все? Утопить, да и только. Ты представляешь, превратить все это в сверх...

Знаменитый поэт, утончённый эстет и гений изящной словесности грязно выругался: - Ноэл ошибается только в одном: в том, что он собирается, по его выражению, "повторять эксперимент"...

Лицо Лона исказилось.
– Да я пальцем не пошевелю, чтобы дать дикарям, которые останутся после катастрофы, хоть какие-нибудь, хоть самые зачаточные знания... Самое лучшее - оставить дикарей дикарями. Всем от этого только польза: и миру, и, прежде всего, - им самим.

Апол задумался. Думал он, впрочем, недолго. Лицо поэта опять выразило спокойное презрение.

– Но ведь нет же!
– Лон саркастически рассмеялся: - Нет, ведь обязательно встрянет великий мыслитель Ноэл. Посмотрит своими серьезными глазами, крякнет и - вперед: поехали начинать сначала, а вдруг на сей раз все получится... Ладно, Ноэл: Ноэл хоть не дурак...
– Лон помедлил прежде, чем продолжать: - Но ведь еще непременно сподвигнется... Доброжелатель...
– лицо поэта потемнело от злобы и он сквозь зубы выплюнул: - По имени Рамтей. Или, как там его назовут.

Поэт вздохнул во всю глубину своих легких, потом долго медленно выдыхал. Вот так он обыкновенно дышал, когда пытался сдержать гнев. Прикрыл ресницы, как бы отгоняя от глаз неприятную картину. Вдохнул и выдохнул еще раз.

– Молчаливый. Внушительный. Добренький, - во взгляде Лона появилась странная, вроде бы несвойственная ему жесткость.
– И подарит дикарям огонь. И все.

Жестом руки поэт подчеркнул это "Все".
– Точка. Конец. А, впрочем, наоборот, опять многоточие: все с нуля, и снова то же самое...

– Ну, а если все же не то же самое? Если по-другому?

– Откуда?
– горько сказал Лон.
– Откуда другое? Если все, что сидит в этих дикарях, - это жадность, жестокость и зависть? Если все, что сидит у человека в душе, в крови, в мозгах, в генетическом наборе, - это Зло? Одно большое сплошное и целостное Зло, которое ещё имеет обыкновение разрастаться вроде раковой опухоли. Вот же ты сама только что видела: откуда там другое?

– Ну, видела, мало ли, что я видела, - пробурчала Касс.
– Ты же сам только что говорил: абсолюта нет...

– Правильно, я постоянно ищу противовес.
– перебил Лон.
– Ищу и не нахожу, понимаешь? Нет его. Значит, и для утверждения, что абсолюта нет, есть исключения: то есть, опять-таки, нет абсолюта. Значит, эго - прекрасный тому пример. Когда Зло уравновешивается не Добром, а все тем же Злом.

– И вообще, один ты хороший... В одном тебе сплошная гармония... Я только не понимаю тогда, почему ты так обрадовался бессмертию?

– Да, - твердо сказал Апол.
– Я лучше. Во мне хоть жестокости нет. Имею право на свое бессмертие. Пусть молятся мне, пусть выберут меня в качестве Творца, пусть поклоняются. И пусть трепещут. Если бояться будут, тогда я, возможно, хоть немного смогу научить их прекрасному.

– То есть, заставишь соблюдать.

– А пусть не гадят.

Теперь он говорил запальчиво и громко: - Хотя бы из страха перед наказанием, пусть не гадят. Да, заставлю, но зато...

Он шумно передохнул: - Поставлю перед ними Фадиту для начала...

Лон мечтательно улыбнулся: - Гордую, голую, бессмертную! Пусть смотрят и видят, что такое красота, что такое гармония...

Он опять засмеялся, но уже не саркастически, а легко, примирительно: - Нет, самое большее и лучшее, на что способна цивилизация, - это склеить женщину, подобную Фадите...

– Все ясно, - Касс вздохнула.
– Фадита - сверхчеловек.

Оба засмеялись.

– Погоди, - вспомнила Касс.
– Но тогда - зачем? Зачем гармонии люди?

– Вот именно, - со значением произнес оракул.

– Мы с тобой?

– Ну, со мной-то все ясно, - заявил поэт: - Я - чтобы сочинять. Музыку, стихи... Песню, гармонию звуков и слов. Для чего другие, - он усмехнулся: - Честное слово, понятия не имею.

– Хорошо. Допустим, скульптура переживет...
– на этот раз усмехнулась Касс: - Ваше бессмертие. А песня? Я по непонятной, зато...
– она усмехнулась еще раз: - ...до странности навязчивой ассоциации чувствую: искусства записи и воспроизведения звуков от тебя дикари не получат... Или для звукозаписи ты сделаешь исключение?