Шрифт:
– Ты когда-нибудь задумывалась, откуда мы берем информацию для своих видений?
– Причем тут...
– А вот, причем. Мир - это не только красота и гармония, это еще и память. Я не знаю, где она хранится, как записывается, знаю только: она существует. Гигантская кладовая памяти Мира. Все, что было, что есть, что будет. Когда видим мы, оракулы, мы удивительным, непонятным мне самому образом, подключаем к памяти Мира память своего личного мозга... Или, если, скажем, собирается Круг, то память коллективную. Я имею в виду, общую память всех участников Круга. На самом деле, никто ничего не сочиняет: все давным-давно существует в памяти мира. Поэты только извлекают оттуда созвучия, музыканты - музыку, философы - идеи, оракулы - видения, и так далее... Через эпохи, меня не будет, но другой, сейчас еще не родившийся, не задуманный еще сегодня природой поэт, подключится к хранилищу памяти, настроится на мою волну. Услышит мою песню о юности, почувствует себя гением, обрадуется, что сочинил шедевр. И выдаст ее...
Не шла Лону мечтательная улыбка. Или просто не была такой же привычной, как саркастическая, например. Он тем не менее, мечтательно улыбнулся и протянул: - Мою гармонию...
– А я?
– Касс развела руки.
– А мне тогда что? Я - зачем?
– Вдохновлять меня.
– А если я не согласна?
– А тебя никто и не спрашивает...
Касс немного подумала и повторила: - Но я не согласна.
– И этим еще больше вдохновляешь, - ухмыльнулся Лон.
Касс пристально взглянула на него. Где-то глубоко-глубоко, на дне его внешне спокойных... на самом дне его круглых карих глаз гнездилась неуверенность. Может, это был обыкновенный человеческий страх...
– Я говорю серьезно, - упрямо сказала она.
– Я не согласна, и я ухожу...
– Пожалуйста, я тебя не держу...
– Апол слегка отвернулся. Голос поэта звучал теперь глуше: - Только что ты без меня? Это со мной - приемы, концерты, виз, Прекрасная Дева Касс, подруга поэта. А без меня?
– Лон опять взглянул на Касс и снова отвернулся: буркнув в заключение: - Малышка Касс? Папашкины монеты? К тому же имей в виду, жарко сегодня до невозможности. Почти, как там.... В видении твоем...
Он опять стал играть с переключателем.
С экрана донеслись обрывки фраз: - Дурные примеры заразительны... Машина по имени Рахел бесследно исчезла.... Отличительные признаки... Тот, кто увидит машину Рахел, обязан сообщить... Звоните прямо в студию немедленно...
Очередной щелчок переключателя - крупным планом с экрана смотрело жутковатое лицо женщины-паучихи. Личной собственности синеглазой красавицы Фины.
– Вот это да...
– Лон даже присвистнул.
– Вот это новости: машина сбежала.
– Прекрати называть их машинами!
– выкрикнула Касс.
– Да без разницы, называть их машинами, шаминами или еще по-другому...
– Не смей называть их машинами!
– Может, тебе прекратить тренировки?
– Апол, казалось, размышлял вслух: - Что-то они на тебя плохо действуют...
– Все это ложь!
– не дослушав, орала Касс.
– Все, что ты тут наплел! Любовь есть, и смысл есть, и Рахел совсем не безобразна... Подумаешь, Философ! Подумаешь, Оракул! Подумаешь, Творец!
– Успокойся, ты что... Нервы сдали, - бормотал Лон. Он явно не ожидал от нее такого взрыва.
Поэт начал было обнимать подругу, пытаясь успокоить. Но она вырвалась, метнулась к двери, трясшимися руками стала открывать. Касс вообще более не слышала Лона. Она желала вырваться, сбежать, освободиться от его присутствия. А еще она почему-то была уверена: ей надо увидеть Рамтея.
Глава 9
Лон что-то кричал ей вслед, но Касс неслась вон, не слушая его, не думая ни о чем. Хотелось немногого: остаться одной. Вот сейчас, сейчас, сейчас, после мучительного транса, после страшного видения, после сонной комнаты, после откровений оракула, уже совсем скоро легкие наполнятся воздухом открытого пространства. Еще чуть-чуть - и разгоряченное лицо, наконец, обдаст свежим ветерком...
Девушка выскочила на улицу. Первый же глоток воздуха обжег ноздри, губы, глотку... Видимо об этом-то, и вещал Лон вдогонку: жара невероятная. Ничего, только добежать до аэробиля, а там прохлада, напитки... Да она в три прыжка...
Касс поискала глазами свой мобиль. Сначала беспорядочно, просто посмотрела туда-сюда... Затем стала методически обводить глазами возможные стоянки. Три прыжка, по-видимому, срывались. Ничего, ничего, надо только подумать, походить вокруг... Ни на одном из мест, где обычно оставляла аэробиль, тот почему-то не отыскивался.
Куда же он мог подеваться... Ах, да, ведь вчера Лон прилетел за ней, а потом, после приема, привез прямо к себе. Касс остановилась и недоуменно повернула к глазам ладони. Тупо уставилась на свои пустые руки. Мысленно обозвала себя машиной. При ней не было ни кoшелька, ни ключей, ни золота.
Все это, конечно, не смертельно. Ситуация лишь означала: предстоит хорошая прогулка через пол-Парнаса, причем, без единой монеты... В том смысле, что без единого стаканчика прохладительного... Да, в день, когда челюсти плавятся от зноя....