Повседневная? Эта и повседневная? Сравнить с её черным платьем, так я одета для светской вечеринки.

Она бросала одежду в мою сторону, и я не знала, что должна делать, так что просто ловила их, и охапка в моих руках всё росла. А потом я увидела, что поймала последним и замерла, держа это на вытянутых руках, будто тифозное одеяло.

На самом деле это нечто гораздо хуже. Это корсет.

Она на самом деле собирается натянуть на меня корсет.

— У меня строгий приказ от хозяйки дома сделать вас попрезентабельнее. Вы гость Харксбери, и как таковой, вы должны выглядеть соответственно, — горничная поправила за ухо сбившуюся прядь своих тёмных волос, таким движением будто предугадала её появление.

Не задавая вопросов, я знала, что эти слова — не её, я буквально слышала ворчание старой леди, даже сквозь акцент горничной.

Я сглотнула и, кивнув, сделала шаг, вперёд смирившись со своей судьбой. Очень надеюсь, все девушки в исторических новеллах преувеличивали.

На самом деле у меня высокий болевой порог. В последний раз я плакала, когда переела.

Пока она шнуровала корсет, и уровень воздуха в моих лёгких сходил на нет, я поняла, что недооценивала своих предков. Это ужасно. Конечно, сначала было не так плохо. Но это совсем как надеть пару туфлей, которая немножечко впритык. Вы не обращаете на это внимание первые 10 минут, но затем это становится ясно, и вы не можете просто проигнорировать этот факт. Это как пояс и бюстгальтер пуш-ап вместе, и мне кажется моя грудь прямо под подбородком, потому что места рядом с рёбрами для неё не осталось.

Затем она поставила меня на ноги и подняла руки наверх, будто я ребёнок. И через голову натянула алое платье. Мягкий сатин с красивыми маленькими розовыми бутонами, вышитыми вдоль коротких пышных рукавов. Оно было не таким колючим, как персиковое платье, что я носила всё утро, так что после переодевания мне стало полегче.

Конечно, ещё лучше было, если бы я могла дышать, но, кажется, это невозможно.

Она провела меня к зеркалу, чтобы сделать причёску. Через десять секунд мой скальп чуть ли не вопил.

Мне нужно себя чем-то отвлечь. Я прочистила горло:

— Так, гм, как тебя зовут?

Она замерла:

— Элиза, мисс.

— О, а меня зовут Кэл… Ребекка.

Ффух, это было близко.

— Я знаю, мисс.

О. Точно. Тогда ладно.

— Разве сегодня не выходной? Воскресенье?

— У меня есть полдня выходного через каждые три рабочих. Следующий раз завтра днём.

Я фыркнула:

— Половина дня?

Боже, это нелепо. У неё даже нет одного целого выходного? Алекс что, рабовладелец? Чёрт побери.

— Я принесла туфельки, которые могут подойти вам, — сказала она, проигнорировав мой вопрос. Она нагнулась и обула на меня туфли, мои ноги сразу же почувствовали облегчение. Такие мягкие и удобные. Боже, спасибо. Я бы хотела рассмотреть их поближе, но не смогла нагнуться. Этот корсет не гнётся.

— Отлично! Вы готовы. Гости собираются в гостиной.

Я кивнула, но продолжала смотреть на неё, так как не знала где это. Хотя, скорее, какая-нибудь гостиная из всех, что я обнаружила. Судя по всему, она поняла, что к чему, и добавила:

— О! — затем знаком показала следовать за собой.

Она подвела меня к большой лестнице и остановилась, указывая через фойе на открытые двери на полпути к холлу. Было слышно голоса и смех доносящиеся оттуда.

Я сделала крохотный робкий шажок вниз по лестнице, а потом другой. Красивое алое платье волочилось за мной по ступеням.

Я остановилась, чтобы проверить причёску.

Не слишком ли тут жарко?

Я дотронулась до щёк.

Тёплые.

Сделала ещё три шага.

Я хотела бы развернуться, но взглянув наверх, увидела, что горничная всё ещё стоит и смотрит на меня будто я сумасшедшая.

Я сглотнула.

Знаю, я выгляжу хорошо. Это прекрасное платье и волосы уложены как надо, и никто не носит тут что-то брендовое. Ладно, кроме меня и моих шпилек.

Впервые в жизни никто не знает меня как Кэлли Монтгомери, главную заучку класса, с большим ртом и двумя левыми ногами. Я могу быть популярной девчонкой Кэлли. Девчонкой, с которой всем нравится разговаривать и смеяться.

Или, вернее, популярная девчонка Ребекка. Незначительные формальности.

Я заставила себя спуститься с лестницы как можно естественнее, распрямив плечи и высоко подняв голову.

Пересекла фойе буквально за миллисекунды и, до того как остановиться, чтобы сделать глубокий вдох, я уже вошла в гостиную, под громкое жужжание разговоров.

Так много людей. Тут должно быть человек четырнадцать, все разодетые будто это пятизвёздочный ресторан. Они собирались в группы рядом с камином или возле мебели с деревянной отделкой. Я благодарна Элизе за то, что она заставила меня переодеться. Теперь я поняла, как нелепо бы смотрелась в том персиковом платье.