— О да, в мой первый выход в свет отец сделал все возможное, чтобы я выглядела соответственно. И в приготовлениях я открыла для себя страсть, о которой ранее и не подозревала

— Из тебя бы вышла прекрасная портниха.

Эмили фыркнула.

— Женщина благородного происхождения не должна иметь профессию.

Я подняла голову.

— Звучит как очередная речь Алекса. Неужели для счастья тебе хватит роли жены?

Мышцы её лица расслабились.

— Кого заботит, что тебе не нужно иметь специальность? Мода твоя страсть. То как ты восторженно наряжаешь меня. И даже если ты не откроешь магазин на центральной улице, ты можешь придумывать платья для подруг или что-то в этом роде.

Выражение ее лица изменилось. О нет, я что — снова это делаю? Втягиваю её в очередную авантюру?

Только кучер собирался тронуться в сторону дома, как Эмили выпрыгнула из экипажа и побежала обратно в магазин. О боже, я сотворила монстра.

Через пару минут девушка вернулась обратно, радостно сияя.

— Я проинструктировала портниху по поводу твоего нового платья. Ты будешь первой, кто наденет наряд, который придумала я.

— О, спасибо, — неуверенно поблагодарила я.

Почему-то мне казалось, что этот бал — самая важная ночь в моей жизни.

Или, быть может, последняя.

Не смотря на то, что внизу все носились как угорелые, в моей спальне царила тишина. Я лежала в ванной пока вода не остыла. Закрыла глаза и мечтала о том, чтобы сегодняшний вечер длился вечно.

Четыре недели. Я тут уже четыре недели.

Вчера, возвращаясь от портнихи, я услышала, что корабль из Америки уже недалеко от берега. Он прибудет точно по расписанию. Завтра настоящая Ребекка уже будет здесь.

Всё о чем я врала Алексу, Эмили и Виктории всплывет наружу. Понятия не имею, что делать. Мне просто ждать её появления и признать, что я всё время врала? Или мне рассказать им правду, после чего меня вышвырнут?

Они ведь выгонят меня, да? У меня нет ни гроша, да и идти некуда.

Вот почему я хочу, чтобы вечер никогда не заканчивался. Таким образом, утро никогда не наступит, и мне не придётся принимать решение, к которому я не готова.

Эмили снова хотела, чтобы мы одевались вместе, но мне захотелось побыть одной. Я бы рассказала всё, если бы осталась с ней. Рассказала бы, что я врунья номер один, а её настоящая подруга появится в любой момент. Я бы рассказала, что недостойна её дружбы.

Я всё ещё не видела своё платье. Его привезли в коробке, и она осталась возле кровати.

Когда Элиза вошла в комнату, я неохотно вылезла из остывшей воды и надела бельё, которое она мне подала. Села на стул, и девушка принялась колдовать над моими волосами. Она напудрила моё лицо, но я отказалась от еще какого-то макияжа.

Элиза затянула на мне корсет, а потом подошла к коробке с платьем и достала его. У меня перехватило дыхание. Оно переливалось как настоящий изумруд. Это мой вечер. Я буду танцевать с Алексом. Я поцелую его снова, и на этот раз не убегу.

Этим вечером я — Золушка, потому что утром я превращусь в Кэлли, и всё это исчезнет. Я снова буду одна, перестану обедать с герцогинями и флиртовать с герцогами, разрывать помолвки.

Концерт окончен.

Я подняла руки, и Элиза надела на меня платье. Оно нежно скользнуло вдоль моих бёдер и коснулось пола. По выражению лица горничной я видела, что оно идеально подходит мне. Её глаза широко распахнулись, а губы были похожи на крохотное «о».

— Оно прекрасно, мисс.

Служанка обошла вокруг меня, подтягивая шнурки, поправляя рукава, а потом снова подошла к коробке и принесла мне длинные белоснежные перчатки. Я надела их, и шёлк приятно холодил руки.

Я снова присела на стул, и Элиза продолжила укладывать мои локоны, впервые за всё то время, что я здесь нахожусь, нежно проводя расчёской по волосам. Будто бы знала что это — особенный вечер. Как будто она поняла это, только взглянув на платье.

Внизу уже был слышен гул людских голосов. Через окна я слышала стук копыт лошадей. Но всё это происходило как-то само собой, не затрагивая меня. Я думала о том, что завтра меня тут уже не будет. Когда они узнают правду. Когда Ребекка, живая и здоровая, войдет в двери. Знаю-знаю, я должна радоваться что она раньше не появилась, но как бы мне хотелось, чтобы она не появлялась никогда!

Интересно я хотя бы чуть-чуть похожа на неё? Уверена, едва взглянув на неё, я бы долго смеялась, настолько мы разные. Слава богу, в 1815 ещё не придумали фотографии.

Как только я обулась, и назойливое жужжание голосов на первом этаже стало таким громким, что игнорировать его уже стало невозможно, встала, и Элиза принесла зеркало. И когда я взглянула на себя, то обомлела.

Не может быть что это — я.

Мои светлые волосы лежали аккуратными локонами, нити жемчуга проглядывали сквозь них будто сверкающая тиара. Декольте было достаточно глубоким, чтобы подчеркнуть грудь, не то чтобы она была выдающейся, но благодаря корсету поднималась буквально к подбородку. Хмм. Не такие уж они и бесполезные, эти корсеты.