Кое-как усадив Женю на диван, Целтин навалился сверху всем своим весом, придумывая, как быть дальше. Невольно уткнувшись носом в затылок девушки, он отметил, что волосы пахнут смогом, а кончики некоторых волосинок и вовсе обуглились. Творилась какая-то чертовщина, и Целтин уже начал верить, что сошёл с ума вовсе не окружающий мир, свихнулся он сам, а Женя просто пытается от него спастись.

Испугавшись столь откровенных мыслей, Целтин невольно разжал объятия, чем дикая Женя тут же воспользовалась: больно саданула пяткой под дых, соскочила с дивана, но до подоконника так и не добралась – зацепилась за тот самый провод. Очутившись на полу, она на четырёх – и впрямь, как животное – прошмыгнула до стола, забилась в нишу для ног и, обхватив руками коленки принялась раскачиваться из стороны в сторону, испуганно глядя на всё ещё ничего не понимающего Целтина, сидящего на диване и тревожно смотрящего в ответ.

Как долго продолжалась игра в кто кого переглядит Целтин не запомнил. Опомнился он от нестерпимой боли в паху. Вскочил, задрал полы пиджака, выдернул из брюк рубашку, насилу вытряхнул из складок одежды тлеющую сигарету – видимо, упала за ворот, незамеченная в пылу борьбы с Женей. Последняя наблюдала за пляской Целтина, готовая бежать, двинься только тот в её сторону.

Снова пискнул зуммер, заставив Женю сжаться в комок.

Целтин закончил оправляться, проглотил ком в горле, сипло спросил, словно только сейчас вспомнил, что может говорить:

– Женя, что случилось?

Женя вздрогнула, снова уставилась на Целтина, как на воплощение вселенского зла.

Целтину показалось, что за его земной личиной Женя видит нечто ужасное, явно не от мира сего. Он даже оглянулся, словно позади него и правда мог кто-то стоять. За спиной оказалась стена, а значит никого не могло быть по определению.

– Женя, что с тобой? – перефразировал свой вопрос Целтин и медленно шагнул к столу, под которым пряталась девушка.

Женя подалась всем телом назад, чуть было не опрокинула укрытие.

Целтин остановился. Протянул руки ладонями вперёд, чтобы Женя могла видеть, что у него нет ничего угрожающего её жизни или способного причинить вред.

– Женя, я не сделаю тебе больно. Ну же, очнись. Приди в себя. Ты меня очень сильно пугаешь.

Целтин не знал, что ещё сказать, чтобы девушка поверила ему. Он не был хорошим переговорщиком, а неспособность наладить конструктивный диалог верно вела к краю пропасти.

«Ещё Соня никак не успокоится. Вот ведь шило в одном месте!.. И впрямь как живая».

Зуммер пищал настойчиво, было понятно, что виртуальной девчушке наскучило одиночество, и она вовсю жаждет общения.

Женя всё же оторвала взор от Целтина, вытянув шею, попыталась заглянуть за край стола, откуда доносился звук. Доступный в её позе угол зрения не позволял визуализировать источник звука, и девушке пришлось привстать. Ударившись головой о столешницу, Женя снова осела на пол. Какое-то время не двигалась, внимательно изучала конечности, словно не совсем понимала, как ими пользоваться. Метнув кратковременный взор на недвижимого Целтина, она подобрала под себя ноги и повторила попытку неудавшегося с первого раза телодвижения. Зуммер всё это время продолжал надрываться, чего раньше никогда не было. Обычно, пошумев с минуту, Соня успокаивалась, потому что она – как на полном серьёзе говорила Женя – «взрослая девочка».

Воспользовавшись замешательством Жени, Целтин решительно шагнул вперёд, занёс руку для удара и, не дожидаясь, когда мозги заново встанут на место, отвесил девушке пощёчину. Раньше он никогда не бил женщин, да и в обычных драках участвовал редко, если вообще участвовал... Целтин попытался припомнить хоть что-нибудь, однако за исключением редких потасовок в школе, которые и дракой-то назвать язык не повернётся, на ум ничего не шло. Что ж, всё в этой жизни, рано или поздно, случается в первый раз. Вот и женщин мордовать научился, а как иначе, ведь он самый обыкновенный человек, со всеми вытекающими отсюда следствиями: с бесконтрольной злобой, агрессией, стремлением доказать свою правоту с позиции силы.

Целтин понаблюдал, как запрокинулась Женина голова. Медленно подался назад, словно был ни при чём, пряча за спину руку, с отбитой ладонью и ноющими пальцами. Чувство вины и стыд всецело завладели его рассудком – выходит, он вовсе не человек, раз так расположен к состраданию. Хотелось поскорее спрятаться от посторонних глаз, отсидеться, пока неприятный инцидент не забудется, сделать вид, что ничего не было... А это что же такое? Никак лицемерие, во всей своей красе?

Женя подняла голову. Поводила скулой. Ничего не понимая уставилась на Целтина; тот мог поклясться, что во взгляде девушки что-то поменялось: прежнего бесконтрольного страха – и след простыл, явственно прослеживалось недоумение.

– Сергей Сергеевич? – Женя медленно огляделась по сторонам, видимо не до конца понимая, где находится. – Что произошло?

– Женя, господи, это ты?! – Целтин всплеснул руками, радуясь, что девушка не помнит момента удара... да и всего остального тоже.

– Я?.. Ну да. А разве может быть иначе?

Целтин протянул руку, помог Жене выбраться из-под стола.

– Тут такое дело... – Он задержал взор на изрезанном чем-то острым запястье девушки. – Похоже, снова кошмар.

– Кошмар? – Женю бросило в дрожь, так что даже Целтин содрогнулся вместе с девушкой.