– Димка, здравствуй. Кофе?

Целтин улыбнулся, протягивая кружку.

– Ой, нет. Спасибо! – Нейронная сеть любовного треугольника лопнула, скаталась в клубок, в виду чего Димка окончательно запутался в мыслях и чувствах. – По дороге энергетиков обпились, так что глаз дёргается. Может лучше чаю?

– Ну, смотри, – Целтин посерьёзнел. – Аккуратнее вы с этими напитками. Только лишний стресс для нервной системы от них.

– Ага, – Димка взлохматил волосы на затылке, стараясь придать лицу беспечное выражение, чтобы Целтин, чего доброго, не догадался, о чём он только что думал.

– Как отец?

– С ума сошёл, – резко заявил Димка. – Выводит активы из компании.

– Серьёзно?

– Да. После вашей последней встречи, батя сам не свой. Меняет деньги на золото, говорит, что скоро за «бенджамина» не дадут и копейки.

– Почему он так решил?

Димка развёл руками.

– Боюсь, этого не знает никто. Батя привык держать всё внутри. Если есть на земле человек, которому он доверяет как себе, то это вы, Сергей Сергеевич.

– Ты преувеличиваешь, Дима, – Целтин поспешил отвернуться.

– Вовсе нет. Он даже нам с матерью ничего не говорит: мол, не ваше это дело. У мамы один день – Восьмое марта, а я и вовсе, сосунок, у которого молоко на губах не обсохло.

Целтин повёл плечом – Димкины откровения явно были для него в тягость.

– Твой отец во всех видит врагов. Никому не доверяет. Видимо, это отголосок той войны. Она наложила свой отпечаток на всём, включая людей. Мы вернулись оттуда не такими, какими ушли. Это трудно объяснить, но общеизвестно, что окружающая обстановка напрямую влияет на психику людей, перестраивая ту, как детские кубики. Порой кажется, что нас и впрямь лепит некая незримая рука, так что больно и кости трещат, а деваться некуда, не мы тут хозяева.

– Я понимаю, – кивнул Димка. – Нет, лично я ни в чём не виню батю. Он мужик старой закалки, считает, что во всём прав – да на деле так оно и есть, иначе не залезть ему было так высоко. Понятно, чем-то нужно жертвовать. Порой даже семьёй. Но уж как сложилось, точнее выстроилось, тем более, вы говорите, что от нас самих, мало что зависит.

– Только не подумай, что я призываю сложить лапки и тихо дожидаться конца! Просто во всём нужно быть бдительным. Да, нас могут попытаться сбить с пути, но, что бы ни происходило вокруг, отобрать у нас человечность – невозможно. Мы можем утратить её только сами, поведясь на обещание чего-то запредельного, что даже представить себе не можем.

– Да некоторым не так уж и много надо, чтобы продать родную мать.

– Да, есть и такие, – Целтин призадумался, потом спохватился: – Димка, ты проходи, а то Женька сейчас взбучку устроит, что гостя так долго в дверях держу.

– До Женьки сейчас не достучаться, – усмехнулся Димка. – Поглощает информацию, как губка.

– Снова просила коллайдер?

Димка кивнул.

– Что ж, пойдём взглянем, что там в мире творится, – Целтин зашаркал из предбанника, будто вмиг позабыв о госте.

Гнус, по традиции, скрючился в кресле у окна – видимо, такая поза была для него наиболее удобной, – грустно созерцал недра мятой сигаретной пачки, ругался про себя, бестактно шевеля губами. Суета внутри помещения его ничуть не волновала – к этому Димка уже привык, так что заострять внимание на дружбане посчитал излишним.

Женя уже набухла за столом у монитора, обхватила себя руками за плечи, приготовилась внимать. К ней медленным шагом приближался Целтин. На ходу вынул из кармана пачку сигарет, перевернул, стукнул по ладони. Кроме изрядной порции табака из пачки ничего не вывалилось.

Гнус в своём углу погрустнел вдвойне.

«Большой адронный коллайдер, сокращённо БАК – ускоритель заряженных частиц на встречных пучках, предназначенный для разгона протонов и тяжёлых ионов, и изучения продуктов их соударений, с целью разгадать загадку происхождения Вселенной, снова функционирует на полную мощь! – Диктор сделал паузу, видимо, стараясь придать озвученной фразе дополнительный вес. – Напомним, что с две тысячи пятнадцатого года БАК тестировался на малых скоростях, набирая статистику на энергии тринадцать-четырнадцать тераэлектронвольт. Чего и говорить, подобная тестовая мощность, каких-то лет десять-пятнадцать назад казалась запредельной, а эксперимент две тысячи третьего года по разгону коллайдера до мощности двенадцать тераэлектронвольт и вовсе окончился неудачей – в результате перегрузки на энергоподстанции, Женева оказалась полностью обесточена на шесть часов»...

– Проговорился, – хмыкнула Женя.

– Им нужно было на что-то свалить, – пожал плечами Димка. – Молчание бы только повлекло неудобные вопросы.

Женя кивнула, не удостоив Димку даже мимолётным взглядом.

«Стоить отметить, что после аварии на БАК, мнения специалистов разделились: скептики посчитали дальнейшие опыты по разгону частиц не только нецелесообразными, но и опасными для всего человечества. Высказывались мнения, будто бы высокая энергия тяжёлых ядер может привести к термоядерному взрыву, сравнимому по своей мощности с десятком хиросим – и то в лучшем случае. В худшем же, предсказывалось появление на глубине чёрной дыры, которая мгновенно бы коллапсировала, уничтожив добрую часть Солнечной системы, включая Землю. В последнем случае, у человечества просто бы не было шансов на спасение», – вновь последовала пауза, показывая, насколько всё серьёзно и страшно.