– Нет, - внезапно произнес «Малефакс», и от одного его тона у Шму засвербило в душе, - Не успокоится. Больше того, скоро все может стать хуже. Гораздо хуже.

– Почему это ты так уверен, умник?

Бортовой гомункул издал протяжный вздох, зашелестевший салфетками по всей кают-компании.

– Неужели вы так и не поняли?

– Чего не поняли? – уточнил Тренч, поднимая голову.

– «Вобла» вовсе не вслепую фонтанирует магией.

– Что это значит?

Насторожились все, присутствующие в кают-компании. Кажется, даже Линдра Драммонд немного растерялась. И едва не вздрогнула, услышав колючий и резкий смешок гомункула.

– Впрочем, это похоже на вас. Люди. Невероятно самонадеянны и при этом фантастически слепы.

– А ну полегче! – обиженно протянул Габерон, - Сам хорош, проспал целое магическое извержение на корабле, за которым должен был следить!

– Сейчас бесполезно обсуждать, кто виноват. Но одно можно сказать наверняка – «Вобла» действует не слепо. Не знаю, чья воля ее ведет, но это воля определенно злая и, что еще хуже, нацеленная. Все магические фокусы с материализацией, что вы видели за сегодня, не были случайны.

– То есть, мне не случайно попалась русалка, Тренчу – голем, а мисс Драммонд – формандцы? Хвала Розе! – Габерон воздел глаза к потолку кают-компании, - Определенно, это утешает.

Шму заметила, как Корди внезапно выпрямилась на своем стуле, перестав сверлить офицера-ихтиолога взглядом.

– Послушайте…- она обвела всех собравшихся взглядом, - Меня сегодня чуть не сожрала акула. Не мурена, не касатка, не гигантский кальмар, а именно акула. Понимаете? С недавних пор я очень боюсь акул. Неприятные воспоминания… И тут… Вот в чем дело!

– Принесите мне кто-нибудь ведьминско-формандский словарь, - сварливо пробормотал Габерон, - Может тогда я пойму, о чем эта девчонка говорит…

Корди поднялась. Глаза ее горели, но нехорошим огнем, который сразу не понравился Шму. Не тот тип огня, что мирно горит в очаге и сушит вещи. Скорее, лихорадочный, злой, вроде того, что пляшет на мачтах гибнущего корабля.

– Все это не случайно. Все эти магические порождения взялись не просто так. Это наши собственные страхи, которые «Вобла» сделала реальностью. Я больше всего на свете боялась акул – и встретилась нос к носу с настоящей акулой. Дядюшка Крунч всегда опасался пожара на борту – с ним и столкнулся. Тренч боялся голема – и вот пожалуйста…

Габерон хлопнул себя по лбу:

– Сходится. Теперь понятно, кому мы обязаны явлением старого пирата. Ринни, ты что, больше всего на свете боишься своего деда?

Алая Шельма покраснела, но не так, как обычно. Вместо того, чтоб стремительно приобретать отчетливо багровый оттенок, ее щеки покрылись беспомощным слабым румянцем, да и тот пошел пятнами под удивленным взглядом мисс Драммонд.

– Заткнись, Габбс, - только и смогла пробормотать она, - Пока мы не вспомнили про твою русалку…

Но до очередной ссоры дело не дошло – их снова прервал гомункул.

– Вы уже поняли, - терпеливо сказал он, - Но, кажется, еще не прониклись всерьез.

– Наоборот, стало попроще, - возразил канонир, - Теперь мы знаем, что «Вобла» пытается облечь наши собственные страхи в плоть. Это жутковато, но хотя бы объяснимо. Страх, который может быть объясним, теряет столько же силы, сколько подмоченный порох. Осталось дотянуть до ближайшего острова, а уж с големами, формандцами, акулами и русалками мы как-нибудь справимся, если будем держаться начеку.

Сырная Ведьма разочарованно тряхнула хвостами.

– Габби так и ничего и не понял, да? Может, со своими-то мы и справимся, хотя я все равно ужасно боюсь акул. Но я хочу посмотреть, как ты справишься с ее!

Шму вздрогнула, обнаружив, что палец Корди смотрит прямо на нее. И хоть палец был маленький, тонкий, он выглядел страшнее тяжелого мушкетного ружья. Проследив за этим пальцем, Габерон охнул и пробормотал упавшим голосом:

– А вот теперь, господа Паточные пираты, у нас серьезные неприятности.

* * *

Свечной фитиль громко треснул, выпустив в тесное пространство каюты жирный дымный хвост. От неожиданности Шму отскочила от стола и, конечно, тут же выронила тяжелый «жорнал» себе на ногу. Боль была не сильной, но столь неожиданной, что ее ноги принялись действовать самостоятельно и, конечно, споткнулись друг о друга уже через два шага, заставив ее рухнуть посреди каюты. Шму лежала несколько секунд, обхватив себя руками, прежде чем убедилась, что больше ничего не причинит ей вред, и только тогда несмело встала.